Инновационный переполох. Сатирические рассказы и повести. Елена Гвозденко

иномарку этому могильному олигарху пришлось бы работать лет двадцать. Кроме того, показательная демонстрация роскоши этим гражданином наводит на нездоровые размышления о продолжительности жизни. Ведь если богатеет похоронщик, значит и убыль населения возрастает! Прошу вас принять меры к вышеуказанному гражданину, приобретающего продукцию зарубежного автопрома на деньги, заработанные на родной земле».

      Шум за окном отвлек Ситочкина от мерцающего экрана. Незнакомые грузчики вносили в подъезд огромный холодильник. Рядом суетилась Федоровна из двадцать восьмой.

      «Батюшки-светы, четвертый за месяц. И что она туда только складывает? Теперь я понимаю, куда исчезают продукты из магазинов!»

      Прочитанные новости не внушали оптимизма, и Поликарп Федулович решил прогуляться. До начала трудовой вахты его соседки, разбитной Машки, осталось совсем немного. Трехлитровая банка терпеливо ожидала своего часа у стены. На дворовой скамейке – заседание местного экономического форума с единственной повесткой: «что делать с деньгами при обвале рубля». Ситочкин усмехнулся, но присел рядом. Больше всех горячилась Кузьминична из третьего подъезда.

      – Надо запасаться, бабоньки. Я вот уже с утра три раза в магазин сбегала за солью, тридцать килограмм принесла. Отдышусь, побегу за макаронами.

      – С ума вы все сошли что ли? – не выдержал Ситочкин и побрел к магазину. У въезда во двор собралась пробка из грузовых машин. Мебель, бытовая техника, стройматериалы, просто последний день торговли в Угрюмове -на Плаксе.

      Бульвар пестрел от новых рекламных призывов: «Депрессия в кризис? Тебе к нам! Ночной клуб „Забей“ излечит от любой депрессии», «Не знаешь, что делать с деньгами? У посетителей бара „Хвала стакану“ голова не болит», «Вложись в значимое. Стоматология „Веселая бормашинка“ – лишних зубов не бывает!»

      Измученные фармацевты обслуживали огромную очередь.

      – Дочка, мне таблеточек от склероза на всю пенсию, – сухонькая старушка протягивала в окошко узелок с деньгами.

      – Бабушка, да кто же благодать такую лечит-то, – возмущалась пышнотелая дама, стоящая в самом конце, – тут бы рада забыть.

      Ситочкин выскочил обратно, на бульвар. У бочки с пивом, на лавочке дремал местный алкоголик Петька.

      «Вот кто спокоен, – думал Поликарп Федулович, опускаясь рядом, – ни суеты этой безумной, ни разговоров о кризисе».

      Петька очнулся, сфокусировал мутный взгляд на пенсионере и затянул:

      – Федулыч, слышь, Федулыч. Вот все вокруг суетятся, мечутся, запасы делают как белки на зиму, а ведь главного не понимают.

      – А что, по-твоему, главное?

      – А главное, Федулыч, что мы давно уже испытываем дефицит в том, без чего и жизнь не жизнь. Не нужны мы друг другу. Мысли наши, переживания, кроме нас самих никому не нужны. Ко-ко-коммуникативный кризис, во, – еле выговорил Петька.

      – Надо же, а ведь прав.

      – Конечно! Третьим будешь?