Голоса. Книга вторая. Андрей Ветер

этому, отполировать палицу, закончить перевод… И вдруг – абсолютная свобода от всего этого! Никому ничего не должен – и в первую очередь самому себе!

      Я – это только я, и никто другой, не индеец, и ни кто-то там ещё – а просто обычный я, с чистого листа, и всё; и вот это здесь – именно моя жизнь, а не чья-то там в прошлом.

      Кто этого не почувствовал, не сможет меня понять – скажут, придуриваешься, темнишь… Или отмазку просто придумал, предал наши детские идеалы… Подался к бледнолицым собакам, променял нас на свои мирские интересы… Хочу сказать, что вовсе ни от чего я не закодировался, и индейцы мне по-прежнему интересны – но таким тихим-тихим, глубинным, спокойным интересом; и с прежними знакомыми индеанистами я тоже общаюсь – в основном, конечно, по Интернету. Но всё это уже без малейшего фанатизма и дрожи, ничего там уже не ёкает – и всем этим специально не занимаюсь, и впредь заниматься больше не намерен.

      Первое время, я конечно, ждал, что индеанисты пришлют мне «чёрную метку» – ведь никто ещё просто так не выходил из индейской мафии без отступных – но как-то всё обошлось… Так, были кое-какие претензии по мелочам… Помню, объехал всех наших в последний раз с бутылкой «Зубровки» и спокойным заявлением, что больше этим заниматься не буду никогда. Принимали благую весть вроде спокойно, как бы с пониманием, но по глазам видел, что не верилось им…

      Говорят, человек физически полностью меняется за 7 лет – до самого последнего атома, становится новеньким, как с иголочки. Возможно, я как раз эти самые 7 лет и провёл среди индеанистов – с 1992 по 1998 год, и вышел от них уже другим, полностью обновлённым.

      Было небывалое ощущение ПОЛНОЙ СВОБОДЫ! И ощущение ОГРОМНОГО ОБЛЕГЧЕНИЯ! Как будто закончил, наконец, какое-то очень важное (и очень нужное, кому-то!) дело, избежать которого было абсолютно невозможно; ну, никак его иначе было не обойти – кроме как сделать его до конца.

      У меня есть по этому поводу только два разумных объяснения:

      1) что меня отключили от «индейского» эгрегора потому, то я сделал для него уже всё, что мог, что было в моих силах; выполнил все какие-то, неведомые даже мне самому, задачи.

      2) что меня отключили (от него же) потому, что с меня, как с козла молока – всё равно не было никакого толку.

      Решайте сами. Я всё же склонен считать, что проходил по первой статье. Хотя бы потому, что эгрегор никогда просто так не отпускает своих «рабов». Раз уж в кого-то вцепился мёртвой хваткой (как, например, в меня в детстве) – то использует без пощады до самого упора, не зная жалости, заставляет работать на себя день и ночь. Такова его природа – любыми способами приумножать своё могущество. Мы были сами виноваты – открылись ему. Эгрегоры других общностей ведут себя точно так же, все одинаково отовсюду тянут всю энергию только на себя, в свою индивидуальную копилку информации и силы – такая у них задача. Этот эгрегор ещё нормальный попался, раз проводил вот