Черная повесть. Алексей Хапров

Вишняков.

      Он хотел ещё что-то добавить, но тут раздался голос Попова:

      – Слушайте, может хватит, а? От ваших страшилок уже мороз по коже продирает. Нашли время и место для таких разговоров. Давайте спать. Уже глубокая ночь.

      – А и верно, – заметила Лиля.

      – Правильно, ребята, хватит, – поддержала Ваню Юля.

      – Ну, хватит – так хватит, – усмехнулся Сергей. – Давайте и вправду прекратим. А то мне уже и самому становится как-то не по себе.

      Наступила тишина. Я перевернулся на бок и постарался погрузиться в сон. Но, к своему удивлению, почувствовал, что мне страшно засыпать. Мною овладела тревога. Я никогда не считал себя излишне впечатлительным, но здесь, в глухом таёжном лесу, во мраке ночи, когда вокруг не было абсолютно никого, кто, в случае чего, мог бы прийти нам на помощь, рассказы Вишнякова возымели на меня довольно сильное действие. В моей памяти вдруг отчётливо проявились все истории о духах, привидениях, и тому подобной нечисти, слышанные мною когда-либо. Каждый треск, каждый шорох, раздававшиеся за окном, заставляли меня вздрагивать. Мне казалось, что к нам украдкой подбирается Снежный Человек, перед которым мы были совершенно бессильны и беззащитны. Я весь сжимался, моё дыхание учащалось, а сердце заходилось в бешеном ритме. Так, одержимый беспокойством, я проворочался до самого рассвета. И только под утро, когда накопившаяся за день усталость оказалась сильнее всех одолевавших меня страхов, сон наконец сомкнул мои глаза…

      – 6 —

      – Ну, орёл, как у нас дела?

      Я отвёл глаза от берёз, на которые задумчиво смотрел через окно, и слез с подоконника.

      Виктор Михайлович зашёл в палату, бросил изучающий взгляд на полотенце, висевшее на двери, приветственно протянул мне руку и поинтересовался:

      – Что, докучают любопытные?

      – Есть немного, – ответил я.

      – Я смотрю, ты маленько ожил, – заметил врач, осматривая мои зрачки. – Глаза уже не красные, мордашка покруглела, подрумянилась. Да и в целом выглядишь явно пободрее. Пришёл в себя?

      – Пришёл, – вздохнул я.

      – Ну и молодец. Подними-ка майку, я тебя послушаю.

      Я выполнил его просьбу.

      – Ну что ж, дыхание чистое, хрипов нет, – заключил Виктор Михайлович, вытаскивая из ушей наконечники фонендоскопа. – Рентген никакой патологии не выявил. Даже не верится, что ты провёл несколько ночей на холодной земле. Организм крепкий. У тебя что-нибудь болит?

      – Нет, – ответил я.

      – Спина, почки, ноги?

      – Нет, нет. Всё в норме.

      – Вот и замечательно. Значит, через недельку тебя выпишем, и поедешь домой. Кстати, с тобой очень хотят поговорить. Это следователь из милиции. Он и вчера к тебе рвался, но я его не пустил. Тебе явно было не до него. Но сегодня, не обессудь, встретиться с ним придётся. Так я его приглашу?

      – Пожалуйста, – пожал плечами я и почувствовал, как во мне стало нарастать