Моя свекровь – мымра!. Людмила Милевская

я. – Такая надежда и… Все прахом пошло. Это очень жестоко.

      Фрося, сложив молитвенно руки, призналась:

      – Возможно, я так поступила из зависти. Каюсь и абсолютно согласна с тобой: это очень, очень жестоко. И мерзко.

      Я вспомнила Арнольда – по дороге в город мы беседовали с ним о… цветной капусте.

      «Оказывается в свободное от порно время Арнольд занят своим огородом, – прозрела я во время его рассказа, – огородом, на котором выращивает всевозможную капусту».

      Здесь же я вспомнила знакомую проститутку, которая бежала в детский сад за ребенком прямо с панели, а потом вела свое любимое чадо в музыкальную школу на скрипочку – мальчику пророчили великое будущее на музыкальном поприще. Ничего удивительного, его мать тоже была талантлива, в своем, разумеется деле. Вот как жестока бывает жизнь.

      Арнольд своими положительными качествами растрогал меня до слез. Он сразу стал мне симпатичен. Прекрасный семьянин, огородник. Милый, милый Арнольд. За малым не дала ему свой «телефончик».

      А теперь выходит, он вовсе не милый, этот Арнольд – он не работник порока и врал про капусту.

      Я действительно слишком доверчива. Даже глупа.

      Хорошо, что не знает об этом свекровь.

      Впрочем, как же не знает, если она-то твердит об этом моему муженьку каждодневно – хорошо, что Роберт в науке и никого не слышит…

      – Я поступила жестоко! Жестоко! – убивалась тем временем Фрося.

      – Ну почему – жестоко, – сказала я, вспоминая красивое и благородное лицо Арнольда и его потрясающие бицепсы. – Все было очень смешно. Даже не знала, что ты у нас выдумщица.

      Фрося перестала убиваться и от радости даже подпрыгнула.

      – Соня! Так ты не сердишься? – набрасываясь на меня с поцелуями, спросила она.

      – Не сержусь, и даже высоко твой прикол оценила. Ты так правдоподобно это устроила. Была минута, когда даже я попалась на вашу удочку: за чистую монету все приняла.

      Мысленно уносясь в прошлое, я на себя рассердилась.

      – Да что там минута, – досадливо морщась, воскликнула я, – скажу больше: до самых последних секунд, пока ты мне не призналась, думала, что все это правда.

      – Да? – пискнула Фрося.

      Я ужаснулась:

      – Да! Старая дура! Что это прикол, уже тогда могла бы заметить, когда мне не дали раздеться. И когда я про мужа им ляпнула. Как они удивились! А все потому, что ты не знаешь еще, что я опять вышла замуж.

      – Ты вышла замуж? – не поверила Фрося.

      – Вышла и, как всегда, очень удачно.

      – Кто же он?

      – Мой муж перспективный ученый, весь мир его рвет на части. Поверь, это лучше даже слепоглухонемого моряка дальнего плавания. Я и при муже, и пользуюсь полной свободой. Если бы не свекровь… Ну да бог с ней, возможно, это ненадолго, – закончила я, непонятно что имея ввиду.

      Надежды в связи со свекровью казались необоснованными: ведь цветущая мамочка Роберта не только не помышляла о смерти, но даже и не болела. Единственное, на что она жаловалась, так это на нехватку времени: ее фитнессы, бассейны,