Бетагемот. Питер Уоттс

нечто иное. Можно сказать – нетерпение.

      – Это нарушение прав! – говорит Уолш.

      Кларк встряхивает головой.

      – Что?

      – Скажешь, ты не заметила? Половина сети наблюдения не работает. И пока мы делаем вид, что это пустяки, они будут продолжать свое. – Уолш кивает на монитор. – Откуда нам знать, может, микрофон уже много месяцев как отключен, просто никто не замечал.

      «Что у нее в руке?» – удивляется Кларк. Рука Фридман – та, что не сжимает руку любовника, – находится ниже уровня стола, камера ее не видит. Женщина опускает взгляд, приподнимает руку…

      И Джин Эриксон, введенный в медикаментозную кому ради его же блага, открывает глаза.

      «Черт побери, – соображает Кларк, – она перенастроила ему ингибиторы».

      Она встает.

      – Надо идти.

      – Никуда тебе не надо. – Уолш ловит ее за руку. – Ты что, хочешь, чтобы я сам все съел? – Он улыбается, но в голосе – едва уловимый призвук мольбы: – Я к тому, что мы уже так долго…

      Лени Кларк далеко ушла за последние годы. Например, научилась не завязывать отношений с людьми, склонными избивать ее до полусмерти.

      Жаль, что она так и не научилась восхищаться людьми другого типа.

      – Я понимаю, Кев, просто сейчас…

      Панель жужжит ей в лицо:

      – Лени Кларк. Если Лени Кларк на связи, прошу ее ответить.

      Голос Роуэн. Кларк тянется к пульту. Рука Уолша падает.

      – Я здесь.

      – Лени, ты бы не могла заглянуть в ближайшее время? Дело довольно важное.

      – Конечно. – Она отключает связь и изображает для любовника виноватую улыбку. – Прости.

      – Ну, ей ты показала, – тихо говорит Уолш.

      – Что показала?

      – Кто тут главный.

      Она пожимает плечами, и оба отворачиваются.

      Лени входит в «Атлантиду» через маленький служебный люк, не удостоенный даже номера. Он расположен на пятьдесят метров ниже четвертого шлюза. Люк выводит в тесный и пустой коридор. Подвесив ласты через плечо, она пробирается в более населенные части станции. На память о ней на полу остаются мокрые следы.

      Встречные корпы сторонятся – она почти не замечает, как сжимаются челюсти и каменеют взгляды, не замечает даже угодливой улыбочки одного из более кротких членов покоренного племени. Она знает, где искать Роуэн, но направляется не туда.

      Естественно, Седжер оказывается на месте раньше нее. Должно быть, тревожный сигнал сработал, как только у Эриксона сменились настройки: к тому времени, как Кларк добирается до медотсека, главный врач «Атлантиды» уже выставляет Фридман в коридор.

      – Муж тебе не игрушка, Джулия. Ты могла его убить. Ты этого добиваешься?

      Кривые шрамы морщат горло Фридман, торчат из-под закатанной кожи гидрокостюма на запястьях. Она опускает голову.

      – Я только хотела поговорить…

      – Надо думать, очень важный разговор. Будем надеяться, ты задержала его выздоровление не больше чем на несколько дней. Иначе… – Седжер небрежно указывает