Ландшафт незнакомой земли. Александр Аханов

бы он сгнил! – подумал я вслух.

      – Неет! Дом добротный, из лиственницы – полтыщи лет простоит!

      – Ну да?

      – Там дом – на замок заперт, а ключ над дверью на гвоздике… да ты сразу узнаешь – забор там вокруг и две стайки рядом… баня ещё…

      – Обратно, в город, автобус, когда будет?

      – Э-э-э, сынок, теперь только завтра с утра… Часов с пяти…

      Точно! Меня послали на гибель. Это лишь гордый «Варяг» врагу не сдавался без боя, и то потому, что у него были пушки и торпеды. И полны погреба снарядов! А тут… даже завалящего одноствольного ружьеца нет!

      Пока я думал, то, что можно было назвать тропинкой, раздвоилось и старухи ушли, круто повернув вправо. Стало быть, мне идти налево… Как там говорилось в старину? – «Прямо поедешь – убитому быть… налево поедешь – богатому быть…» Нн-да… Ещё можно было догнать их, напроситься на ночлег, а утром уехать домой. Это было бы самым разумным решением. Из всех возможных. Но я почему-то не побежал. Вот они исчезли за поворотом того, что считали дорогой. Всё… Следы стало заметать. А ноги мои стали деревенеть. И я, как-тонезаметно протрезвел. Во всех смыслах…

      В детстве, как каждый нормальный мальчишка я зачитывался книгами Джека Лондона. Читать их было безумно интересно и… совершенно не холодно. Даже когда Смок Беллью замерзал в снегах, я не очень переживал – знал, что он выкрутится из очередной переделки. Ихнее измерение температуры и наше – совершенно разные вещи! Если в книге говорится о «жутком морозе» в пятьдесят градусов, так это по Фаренгейту! А «по-нашему», по Цельсию, – всего-навсего, сорок шесть. Опять же – они и по Реомюру могут измерять – чёрт их, иностранцев знает! Лорд Кельвин какую-то шкалу придумал, Ньютон…

      Но это мороз «там», на Юконе.

      Другое дело – мороз в городе, когда стоишь, на какой-нибудь, разгромленной юными дарованиями остановке и дожидаешься автобуса. Совсем третье – в лесу, у чёрта лысого на куличках, когда вовсе не соображаешь, куда тебя занесло, когда скоро настанет вечер, когда вокруг ласково приплясывает метель. Одеться теплее, чем я одевался в городе мне, разумеется, и в голову не пришло. Теперь я пожинал плоды собственного легкомыслия. Идиот!! Ленка ведь не зря сказала…

      И пусть это был не Клондайк, а зауральская, а ещё точнее Западно-Сибирская низменность, было, чертовски холодно. Кстати: кто это придумал что то, что меня окружало – нужно называть низменностью? Пока мы ехали, автобус то нырял в какие-то распадки, то взбирался на пригорки, иногда довольно крутые, тут и там шоссе пересекало овраги, глубокие как ущелья, тут же переходившие в бугры и холмы. Тоже мне – учёные! Вводят народ в заблуждение с самого порога школы!

      Теперь я, пёрся по этой самой «низменности», прямиком на Ямал или Таймыр, хотя, как кажется, впереди могли быть и Уральские горы. Я пока не понял. Пройдя метров пятьсот, понял другое, что, там, за лесом, куда вела корявая просека если и есть какой-то дом, в чём я очень сильно сомневался: там, за лесом окажется новый распадок, за ним холм и так далее… Окончательно