Избранные. Химерная проза. Алексей Жарков

непосредственные обязанности, оставив сумасбродную женщину наедине со своими проблемами. Савка поняв, что хозяин ничего предпринимать не будет, флегматичной рысью захромал следом за хозяйкой. Но не прохромал он даже сотни своих, собачьих шагов, как увидел хозяйку, бегущую обратно. Следом показался взлохмаченный волк, который в нерешительности замер, почуяв близость человеческого жилища, и преследовать улепетывающую добычу не стал.

      – Савка, родненький, – прошептала задыхающаяся после неистовой погони Миланка, падая на колени возле старого пса.

      – Гав! – ответил он понимающе и угрожающе посмотрел на волка, который, чуть поразмыслив, исчез в своей чаще.

      Превозмогая законы природы, Натко умудрился сварить суп из булгура за каких-то полчаса, и, когда он принялся его разливать по мискам, в таверну ворвалась запыхавшаяся жена в изодранном и запачканном платье. Она окинула диким взором зал и издала странный вопль. После чего исчезла на кухне.

      – Горячка, – пояснил смущенно Натко, расставляя миски перед мужиками, озадаченными столь необычным поведением хозяйки таверны. – Доктора жду уже второй день.

      – Так давай мы её до Дурдича подкинем, – предложил самый старший из крестьян.

      – Да, давай, – согласились его товарищи.

      – А и впрямь, – кивнул Натко.

      – А то баба-то у тебя хорошая, – сочувственно сказал старший, – сколько лет уже ездим через ваш двор, так готовит очень вкусно. Жаль было бы такой сгинуть от горячки.– Да, видная баба, – согласились его товарищи.

      – Эй, Миланка, – окликнул Натко жену. – Поедешь с мужиками в Дурдич?

      Миланка не отзывалась. Натко зашел на кухню и увидел, как его жена уперлась лбом в стену под сербской иконкой Девы Марии, и хриплым шепотом умоляет её вызволить рабу Божью Миланку из чистилища.

      – Миланка, там мужики в Дурдич едут…

      – Даже волк не пустил меня в Дурдич, – произнесла, нервно дыша, жена Натко, поворачивая к нему раскрасневшееся лицо, по которому разметались растрепанные и мокрые от слез и пота волосы.

      – Волк? – испугался Натко.

      – Да, Черман, волк. Он прогнал меня из леса и остановился, когда понял, что я снова возвращаюсь в чистилище.

      – Хватит называть нашу таверну чистилищем, – обиделся Натко. – Вон, прыгай на телегу к мужикам и к вечеру будешь в своём Дурдиче.

      – Нет никакого Дурдича! – вскричала Миланка.

      Связанную женщину, бьющуюся в горячке, положили аккуратно на мешки с кабачками.

      – К вечеру будет у самого лучшего доктора в Дурдиче, – заверил старший взволнованного Натко и похлопал его по-отечески по плечу, – ты, главное, молись, и выпей чего-нибудь. Я и не такое видел.

      – Да, у меня баба в прошлом году чуть от поноса кровавого не померла, – подтвердил один из крестьян. – А у…

      Вол, шагнув в сторону, оступился и истошно заревел, припав на подвернутое копыто, так и не дав крестьянину закончить свой рассказ.

      – Гав, –