В закрытом гарнизоне. Книга 3. Валерий Николаевич Ковалев

команды?

      – Не очень, Владимир Петрович, – отвечаю я, – полета суток под водой не шутка, все устали.

      – Точно, – кивает рыжей головой заместитель. – А посему всех надо встряхнуть и, так сказать, придать бодрости.

      – Что, снова лекции о бдительности? – настораживаюсь я.

      – Не угадал, – довольно щурится кап два. – Вот мы с помощником, – кивает на Пашу, решили организовать кое-что поинтересней.

      – Концерт?

      – Нет, – хлопает меня по колену Малько, – коллективную лепку пельменей!

      – Ну да, и не делай большие глаза, – ухмыляется Паша. – Когда я был минером на «дизелях» и мы шесть месяцев болтались в Средиземке, с тоски всей командой принялись лепить пельмени с ламинарией, поскольку все мясо протухло. И знаешь, здорово помогло, даже смеяться начали.

      – Во-во, – многозначительно поднимает вверх палец зам. – Коллективный труд, это великое дело!

      – Это ж сколько пельменей надо? – почему-то начинаю я считать по пальцам

      – Совсем плохой стал, – укоризненно качает головой помощник. – Две тысячи четыреста, из расчета двадцать штук на организм.

      На лодках матросов, офицеры в обиходе называют по разному. В мое время, когда я служил срочную, нас звали «шлангами», на соседней – «пингвинами», а вот на этой «организмами». И все это от неистребимого флотского юмора и, как на нем говорят, для полноты ощущений.

      – А заодно организуем и призы, – развивает мысль Паша. – В каждую сотню по гайке, кому попадет на зуб, тому воблу.

      – Как бы того, не подавились, – с сомнением косится на него заместитель. – Ты уж согласуй это с доктором.

      – Обязательно, – соглашается помощник, – ну, так я пошел? Озадачу интенданта.

      Заместитель солидно кивает, мы остаемся одни и я ложу ему на стол бумажку.

      – Это что? – разворачивает он ее и близоруко щурит глаза.

      – Да так, вроде частушек, почитайте.

      А слева молот, справа серп,

      Это наш советский герб,

      А хочешь сей, а хочешь куй,

      Все равно получишь…

      – твою мать, так это ж махровая антисоветчина! – наливается он краской. – Откуда?

      – Мичмана после вахты поют, в семнадцатой каюте.

      – Ну, я им курвам покажу, – шипит зам. – Получают как министры и такое блядство.

      Чуть позже я иду назад, с бутылкой минералки для дока и представляю, как он обрадуется.

      – О, боржом! – экспрессивно восклицает Саня, изымает у меня бутылку и бережно водружает на стол. – Шас заморозим и вечером дерябнем, – потирает руки.

      Я замечаю на кушетке россыпь никелированных гаечек, беру одну и с интересом рассматриваю.

      – Тут заходил Паша Малько, – кивает на нее Саня, – ты в курсе, что они задумали?

      – Ага, – киваю я, – в курсе.

      – Что ж, психологически все верно, я лично «за». Щас продезинфицирую гайки и завтра приступим к апробации.

      – А если кто подавится или проглотит, тогда чего?

      – Вырежу, – решительно говорит док, и я ему верю.

      Саня