Тропой дружбы. Макс Брэнд

около фута толщиной, и швырни их на плиту. Потом подай фунтов десять жареной картошки, и чего там у тебя есть еще на гарнир? Да не забудь вскипятить пару галлонов кофе. Я хочу есть.

      Повар сжал мою шею так, словно хотел ее свернуть. Поэтому я добавил, ткнув большим пальцем за собственное плечо:

      – У меня дружок там, за стойкой.

      – Тот балбес, что отмахивает по тысяче миль в день? – с ухмылкой полюбопытствовал бугай.

      – Только что видел на станции, как этот самый балбес раскидал во все стороны целую кучу русского железа, – сообщил я.

      – Отмолотил поляка, что ли? – уточнил повар и тут же меня отпустил.

      – Сначала швырнул его разок-другой, а потом всего один раз врезал ему кулаком. Чернобородый размазался, как кусок масла на сковородке.

      Повар захохотал:

      – Этот жирный боров так и искал неприятности на свою задницу. Только мне всегда казалось, что не обойтись без нескольких вагонов динамита. Лишь он сможет разорвать его на части, которые влезут в духовку. Ладно, приготовлю пару бифштексов, чтобы накормить гризли. А ты давай убирайся отсюда, иди пока поболтай там с этим «водой и хлебом»!

      Я вернулся за стойку и сел слева от Слоупа, чтобы посмотреть на фингал, который он заработал от этого проклятого русского, когда тот трижды заехал ему по одному и тому же месту. Но смог разглядеть только небольшое красноватое пятно, почти без шишки, хотя очень старательно присматривался. Каучук – вот из чего был сделан этот парень, а внутри набит железом, точно вам говорю.

      – Твой дружок, Рэд? – обратился ко мне буфетчик.

      – Ага, – не задумываясь ответил я.

      Слоуп, который уже сжевал полбуханки черствого хлеба, повернулся ко мне, улыбнулся так, что приятно было смотреть, и подтвердил:

      – Конечно!

      – А как тебя кличут? – поинтересовался я.

      – Кличут? – в недоумении повторил он.

      Я посмотрел на его поднятые брови и растерянные глаза:

      – Ну да, какое у тебя прозвище, или кличка, или имя, если ты только это понимаешь?

      – Ах, мое имя! – сообразил, наконец, этот тупица. – По-настоящему меня зовут Эдвард Дюган, но кажется, ты хочешь сказать, что здесь, на Западе, в большом ходу прозвища, поэтому, думаю, я должен сообщить, что недавно меня назвали Слоупом.

      – В самом деле?

      – Да, это так.

      – И как же это случилось?

      – Так сказал человек, который в первый день, когда я вышел из города, проехал мимо меня на поезде. А когда на следующий день я проходил уже мимо него, он вот так ко мне и обратился: «Слоуп». Не знаю почему.

      Мы с буфетчиком переглянулись.

      – Может, ему показалось, что ты очень уж богатый ходок? – предположил буфетчик.

      – Думаете, поэтому? Ну что ж, может быть, – согласился парень.

      – Да, я думаю, именно поэтому, – вставил слово и я.

      Буфетчик усмехнулся, но Дюган даже не понял моей насмешки.

      Тут из облаков дыма и пара появился повар с парой тарелок, нагруженных больше некуда. Никогда раньше мне не приходилось видеть таких бифштексов – на каждой тарелке, можно сказать,