Город клинков. Роберт Джексон Беннетт

Мулагеш.

      – Почему? Потому что ты с востока, ты сайпурка. А мы вуртьястанцы. Мы ж для вас не лучше свиней или коз. Думаешь, я не знаю?

      – Я видела кровь сайпурцев и кровь вуртьястанцев. Она одинаковая. И я хочу, чтобы эта кровь текла в жилах, а не на пол.

      – Ни к чему не обязывающая болтовня, – говорит Гожа. – Так дипломаты разглагольствуют – а потом раз тебя по горлу, и он уже тащит в постель твою дочку.

      Мулагеш смотрит ей в глаза:

      – Я что, похожа на какого-то сраного дипломата?

      Гожа некоторое время выдерживает ее взгляд, потом отворачивается.

      – Я не видела, как их убивали.

      – Так что же вы видели?

      – Так, самую малость. – И она смотрит в окно. – Вот там я шла, где деревья начинаются. Темно было, уже ночь наступила, а луна светила ярко. Я вела своего пони в поводу по лесу… А он у меня чуткий такой. Все запахи чует. И вот пони как сбесился, и я поняла: кровь где-то близко пролилась. – Гожа подходит к дверному проему. – Я вышла на полянку, чтобы посмотреть, что там да как. И я увидела женщину. Она стояла там, где угли заложены.

      – Вы видели жену Богдана?

      Гожа качает головой:

      – Нет. Та женщина была пониже ростом. Ну я так думаю. Так мне показалось – невысокая она. А смотрела я не туда. Я глаза не могла оторвать от того, что на пороге дома стояло.

      – А что это было?

      – Вы решите, что я рехнулась.

      – Я видела много такого, от чего можно рехнуться. Можете смело рассказывать, я вас слушаю.

      Гожа склоняет голову к плечу, задумавшись, а потом выговаривает – странным, сонным голосом:

      – Сначала я подумала, что это пугало. Не человек. А так, подобие человека, сделанное из всяких… штук.

      – Штук?

      – Да, штук. Обрывков, да. Гвоздей. Лохмотьев и шипов. Человек из шипов, шесть или семь футов ростом, темный и безликий… А еще он держал в руках блестящий меч, яркий такой, серебристый. Я не верила своим глазам, пока он не развернулся и не вошел в дом.

      Между ними повисает молчание.

      Гожа поворачивается.

      – Вы мне не верите. Думаете, я с ума сошла. Правда?

      Мулагеш после паузы отвечает:

      – Я не… ладно. Твою мать. Я не знаю, чему верить. На нем была такая одежда? Из лохмотьев и… и шипов?

      – Я не знаю. Я даже не знаю, мужчина то был или женщина. Ночь, не разглядеть. Но он и та женщина переглянулись, как будто говорили без слов. А потом он вошел в дом.

      – Расскажите мне об этой женщине.

      – Ну, как я уже сказала – невысокая. В темном плаще – фиолетовом или зеленом, точно не скажу. И она накинула капюшон на голову. Так что я ни лица, ни даже рук не разглядела.

      Осторожная, значит, если с ног до головы замоталась.

      – А что случилось после того, как мужчина в одежде из шипов вошел в дом?

      – Я привязала пони на просеке к востоку отсюда. Он начал ржать и дергаться – напуган, видать, был. И я испугалась: а вдруг та женщина и человек из шипов увидят меня. Вот я и убежала. А через два дня услышала, что Богдана с женой нашли мертвыми.

      – А вы не думаете, что это Богдан