Опознай живого. Сергей Абрамов

руках у меня по меньшей мере козырной туз.

      – Может быть, жива его мать?

      – Жива и живет в том же доме. Но он никогда не писал ей. Ни одного письма, даже поздравительной открытки.

      – А если потревожить его немецкую мачеху? Возможно, она тоже жива.

      – Где? В Мюнхене? Попытаться, конечно, можно, но исход сомнителен. Есть другой вариант. По словам Волошиной, у Пауля в Берлине была невеста, некая Герта Циммер. Немцам свойственна сентиментальность, и возможно, что Герта Циммер, если она жива и живет в Берлине – пусть в Западном, найдем, – все еще хранит заветное письмо или фотокарточку с трогательной надписью любимого, разлученного с нею навеки.

      – Зыбко все это, – вздыхает Галка.

      – Не мог он предусмотреть всего. Где-нибудь да просчитался, какой-нибудь след да оставил. Хоть кончик ниточки. А мы ее вытянем.

      С этой зыбкой надеждой я и остаюсь на опустевшем теплоходе. Бассейн спущен. Без воды он неприветлив и некрасив. Снова возвращаюсь в каюту в ожидании вызова из Москвы. Но Москва молчит. Неужели Корецкий ничего не узнал? Не может быть. Что-то уже наверняка есть – накапливает, скряга, информацию. Уже час прошел – Сахаровы вот-вот вернутся. И, вспомнив к случаю о Магомете и горе, решительно подымаюсь в радиорубку. Снова связываюсь по радиотелефону с Москвой.

      – Почему не выходишь на связь? – говорю я недовольно замещающему меня Корецкому.

      Корецкого я знал еще сиротой мальчуганом, подобранным наступавшей воинской частью, с которой ушел и я после освобождения Одессы. Ныне он майор с высшим юридическим образованием, непосредственно мне подчиненный.

      Он сдержан и чуть-чуть суховат.

      – Торопитесь, товарищ полковник.

      – Меня, между прочим, зовут Александр Романович. А тороплюсь не я – время торопит. Есть что-нибудь?

      – Прежде всего был у генерала. Доложил все подробно. Он заинтересован, да и знает вашу интуицию. Короче, есть «добро». И по делу кое-что есть…

      – Давай кое-что.

      – Сахаров живет в Москве с сорок шестого. Окончил Плехановский в пятидесятом. Работал экономистом в разных торгах, сейчас в комиссионке на Арбате, соблазнился, должно быть, приватными доходами, которые учесть трудно. Женат с пятьдесят девятого, до этого жил холостяком, обедал по ресторанам, вечеринки, гости, девушки, но сохранил, в общем, репутацию солидного, сдержанного человека. Жена – косметичка по специальности, практикует дома. Детей нет.

      – Все это преамбула, мне знакомая. Дальше.

      – Не судился и под следствием не был. Служебные характеристики безупречны. Образ жизни замкнутый, хотя профессия его и жены предполагает обширный круг знакомых. Но ни с кем из них Сахаровы не поддерживают близких отношений. Это точно. Даже телефон у них звонит крайне редко.

      – Откуда это известно?

      – От соседей. Телефон у Сахаровых в передней. Стенка тонкая. Каждый звонок слышен.

      – Беллетристика. Давай факты.

      – Есть одна странность. Он побывал в двух лагерях для перемещенных. Мотивировка правдоподобная.