Грань веков. Заговор против императора. Натан Эйдельман

прусских форм производится так активно, что вызывает неодобрение именно прусского посла Брюля: «Император не нашел ничего лучшего, как взять за модель прусский образец и слепо ему следовать, без предварительного серьезного размышления о необходимых приспособлениях этого образца к месту, климату, нравам, обычаям, национальному характеру etc». Сообщая, что расходы на перемены армейской формы уже превысили 30 миллионов рублей, Брюль находит, что старая форма, удобная и соответствующая национальному вкусу, теперь заменена менее удобной и разумной: «Гренадерская шапка, штиблеты, тесная форма – все это мешает, стесняет солдата» [160. С. 368].

      Сохранилось огромное число воспоминаний, анекдотов, писем, оценок по поводу регламента на шляпы, жилеты и тому подобных.

      Вот фрагменты «хроники» 1799 года (распоряжения столичного обер-полицмейстера):

      Восемнадцатое февраля. Запрещение танцевать вальс.

      Второе апреля. Запрещение иметь тупей, на лоб опущенный.

      Шестое мая. Запрещение дамам носить через плечо разноцветные ленты наподобие кавалерских.

      Семнадцатое июня. Запрещение всем носить широкие большие букли.

      Двенадцатое августа. «Чтобы никто не имел бакенбард».

      Четвертое сентября. Запрещение немецких кафтанов и «сюртуков с разноцветными воротниками и обшлагами; но чтоб они были одного цвета».

      Двадцать восьмое сентября. «Чтоб кучера и форейторы, ехавши, не кричали».

      Двадцать восьмое ноября. Запрещение «синих женских сюртуков с кроеным воротником и белой юбкой».

      Все эти мелочи, несомненно, имели отношение к генеральным, идеологическим проблемам, которые пытался решать Павел I.

      «Рыцарство против якобинства»

      «Никогда не было при дворе такого великолепия, такой пышности и строгости в обряде» (позднейшая и достаточно объективная оценка писателя-министра И. И. Дмитриева).

      Двадцать шестого февраля 1797 года на месте снесенного Летнего дворца Павел самолично кладет первый камень Михайловского замка. Обрядность, символика здесь максимальные: возводится окруженный рвом замок старинного, средневекового образца, цвета перчатки прекрасной дамы (Анны Лопухиной-Гагариной), которой царь-рыцарь поклоняется; расходы же на замок превышают самые смелые предположения: сначала было отпущено 425 800 руб., однако затем суммы удесятерились, и в течение трех лет ежедневный расход на строительство составлял десятки тысяч рублей [107. Г. К. 23. № 14. Л. 59–60, 109].

      Наконец, православный царь берет под покровительство Мальтийский рыцарский орден, как будто и не подумав, что это объединение католических рыцарей и гроссмейстер ордена формально подчинен римскому папе. Таким образом на невских берегах появляются мальтийские кавалеры, мальтийские кресты, орден Святого Иоанна Иерусалимского.

      «Рыцарство», «царь-рыцарь» – об этом в ту пору говорили и писали немало. Нейтральные наблюдатели (Лагарп, Саблуков) не раз толкуют о причудливом совмещении «тирана» и «рыцаря».

      «Павел, –