Грань веков. Заговор против императора. Натан Эйдельман

описанного события с междуцарствием 1825 года: и там и тут возникла проблема «необъявленного завещания»; в обоих случаях решало реальное соотношение военных и политических сил – только в 1825 году Константин подтвердил свое отречение, а в 1796 году Павел не признал своего низложения.

      При всей огромной разнице социально-политической обстановки, при совершенно разном исходе двух событий значение отмеченного «сходства», наверное, нельзя недооценивать как «исторический прецедент» для декабристов и при объяснении мотивов поведения Александра I, который ведь был важным действующим лицом обеих ситуаций, разделенных 29 годами.

      В ноябре – декабре 1825 года, так же как в ноябре 1796 года, «монархическая истина» была сомнительной, законность зыбкой, свобода «неминуемо» пыталась проскочить вслед за просвещением, но рабство и деспотизм обгоняли.

      «Ах, монсеньор, какой момент для вас!» – восклицает в ночь с 6 на 7 ноября 1796 года Федор Ростопчин. На это Павел отвечал, пожав крепко руку своего сподвижника: «Подождите, мой друг, подождите…» [161. С. 279].

      Глава 3. «Романтический император»

      Говорили много о Павле 1-м – романтическом нашем императоре.

Пушкин

      Однажды возражали императору Павлу по поводу принятого им решения и упомянули о законе. «„Здесь ваш закон!“ – крикнул государь, ударив себя в грудь» [См.: 160. С. 244].

      «Сказать графу Панину ‹…›, что он не что иное, как инструмент» [97. Т. V. С. 584].

      Севастополь велено именовать Ахтияром, Феодосию – Кафой[21].

      Двадцать девятого октября 1800 года «по всевысочайшему повелению» предается суду состоящий при петербургском генерал-губернаторе казначей Алексеев, «давший подорожную в Екатеринослав в противность именного его императорского величества повеления о именовании того города Новороссийском» [107. Г. К. 23. № 1. Л. 14].

      «Мои министры… Вообще эти господа очень желали вести меня за нос; но, к несчастью для них, у меня его нет» [См.: 161. С. 320].

      Офицер Преображенского полка Александр Шепелев 14 августа 1797 года «переведен в Елецкий мушке терский полк за незнание своей должности, за лень и праздность, к чему он привык в бытность свою при Потемкине и Зубове, где вместо службы обращался в передней и в пляске» [67. С. 245].

      Некоторые из этих примеров и десятки подобных хорошо известны и многократно осмыслены как характерные черты павловской эпохи.

      В 1901 году, к столетию цареубийства 11 марта, А. Гено и Томич составили целую книгу объемом в 300 страниц «Павел I. Собрание анекдотов, отзывов, характеристик, указов и пр.», соединившую истории, прежде рассеянные в мемуарах и периодике.

      Сразу заметим, что будем осторожно пользоваться «павловскими анекдотами», проверяя их подлинность там, где возможно. Дело в том, что социальная репутация Павла у «грамотного сословия» была такой, что кроме реальных историй ему охотно приписывали десятки недействительных или сомнительных[22]. Вот некоторые примеры.

      «Полк, в Сибирь марш!» –

21

Различные переименования городов см.: 113. № 17948, 18116, 18117, 18317, 18233, 18744, 18675, 18506, 18635, 19757.

22

Впрочем, исторический факт, осмысленный потомками как анекдот, фарс, блекнет, теряет заряд даже при самом точном пересказе, так как рассказчику обычно ясна нелепая, смешная сторона ситуации; более того, пересказ рассчитан на понимающих слушателей, но совсем непросто вообразить ситуацию, при которой этот же анекдот – серьезное дело, представить ту систему координат, где он не смешон вообще.