Трофей императора. Алина Углицкая

на горлышке бутылки, и толстое стекло пошло мелкими трещинами.

      – Это плохо, – пробормотал он. – Альхайру нельзя брать в жены, нельзя вводит в дом. Она сделает тебя слабым, уязвимым. А ты не имеешь на это права. Не сейчас, когда с границ приходят дурные вести.

      – Я знаю. Но если откажусь от нее…

      – …то утратишь контроль над драконом, – закончил Фаэрн глухим голосом.

      – Как видишь, выбора нет. Ты сам это знаешь.

      – И что же теперь?

      Пожав плечами, Роннар поднялся. Прошел к стрельчатым окнам, уходящим к высокому сводчатому потолку, украшенному искусным орнаментом. И встал напротив, вглядываясь в ночное небо.

      Он смотрел на луну.

      – Завтра на Балу я узнаю, как ее зовут. И впишу это имя в брачный договор. Это лучшее, что я могу сделать.

      За его спиной повисла тревожная тишина.

      Фаэрн понимал, что он прав. Что другого выхода нет. Потому что сам был драконом.

      Они всегда имели слабость к человеческим девственницам. Их манил аромат невинной плоти, причем от внешности девы ничего не зависело. К прекрасным, утонченным эльфийкам дарги были абсолютно равнодушны. Как и к представительницам других рас, населяющих этот мир.

      Только в человеческой девственнице дракон, живущий в каждом из них, мог учуять пресловутую «искру», означавшую, что эта дева способна понести от него и подарить клану здоровое и сильное потомство. На Балу Невест мужчины Ламаррии выбирали именно таких, тех, в ком пылает «искра».

      Но были среди человеческих дев и другие, те, что слышали тайный драконий зов.

      Если дева откликнулась на него – значит, она альхайра. Драконье сокровище. Самое ценное, самое вожделенное. Дороже злата и серебра.

      Почуяв альхайру, дракон уже не способен думать о чем-то другом. Его разум затмевает желание обладать, присвоить себе эту женщину, спрятать от всех. Если нужно – украсть. Охранять ценой собственной жизни. И даже убить ради нее, если придется.

      Человеческий разум не способен совладать с этой жаждой. Темная половина гораздо сильнее. Для такого дракона стираются рамки приличий, законов, морали. Он уничтожит любого, кто встанет между ним и его сокровищем.

      Единственный способ уберечь себя от безумия – это избегать любого контакта с альхайрой. Не касаться ее руки, не вдыхать ее запах. Не смотреть на нее. И ни в коем случае не целовать.

      Поцелуй альхайры – это печать, связывающая две души. Для дракона и дар, и проклятие.

      Они оба знали об этом.

      – Я познал ее вкус и уже не смогу отпустить, – бесцветно проронил Роннар.

      – Ты ей скажешь?

      – Постараюсь, чтобы она никогда не узнала. Мне не нужны интриги. Просто женюсь на ней и запру.

      – Наверно, ты прав. Так будет лучше всего.

      Роннар развернулся к Рубиновому и качнул головой.

      – Отправляйся в донжон и найди Кларенса. Он был со мной в саду, и я приказал ему доставить девчонку в ее покои. Наверняка он все понял.

      – Если это так, то его нельзя оставлять…

      – Да, свидетели мне не нужны. Свяжи