Приватное погружение. Евгения Райнеш

Она чувствовала, что его свет ещё несколько мгновений тянулся за ней, не желая разъединяться, но, в конце концов, вернулся на круги своя, и взаимное свечение исчезло. – Как ты всегда вовремя!

      ***

      С самого начала Айсик относился к Каю с непонятной неприязнью. Это почти не проявлялось в его действиях – он даже с всё большим усердием обрабатывал раны и менял повязки; молча, но без всяких напоминаний ставил чашки с лёгкими питательными бульонами перед Каем, который уже мог держать ложку самостоятельно; и даже ничего не возразил, когда Тави попросила отдать гостю свитер, так как ночи стали уже совсем промозглыми.

      Но Тави, которая знала своего супарта как облупленного, понимала: за молчаливым усердием Айсика зреет какая-то буря. Слишком уж он был старательным и безропотным.

      Кай после неконтролируемого отчаянного всплеска эмоций погрузился в себя, словно стыдился внезапной истерики в чужом доме. Полдня он задумчиво стоял у окна, наблюдая серый, безрадостный пейзаж межсезонного острова, а вечером – брейнетил, полностью погрузившись в рой.

      Тави очень не нравилась обстановка, которая возникла в доме. Она бы ещё могла смириться с чисто физическими неудобствами: присутствие постороннего человека заставляло и её, и Айсика делать много лишних телодвижений, но нависшее напряжённое молчание портило ей жизнь окончательно.

      На следующий день Тави не выдержала. Айсик рано утром ушёл на общую уборку. Всё так же многозначительно молча. Без возражений. Он даже не стал нарочито шуметь, как делал всегда, чтобы Тави проснулась в самую раннюю рань и поняла, каким пыткам он подвергается из-за безжалостности хозяйки.

      Но Тави всё равно проснулась и лежала в кровати до тех пор, пока не скрипнула уже набухшая будущими дождями входная дверь. Тогда она встала и спустилась в гостиную.

      Кай тоже не спал. Он стоял у окна и смотрел вслед уходящему Айсику. Дождевик супарта блестел тусклым серебром в хмурой проседи начинающегося дня. Тави застыла на нижней ступени лестницы, уставившись на спину Кая. Тёмно-зелёный старый свитер Айсика болтался на нём, обвисая вытянутым краем на уровне колен.

      – Здесь так тихо, – неожиданно сказал Кай, даже не повернувшись. Бросил через плечо. – А твой супарт ревнует.

      – Что значит – ревнует? – спросила Тави, не очень вникая в смысл сказанного, а просто радуясь, что он наконец-то заговорил.

      Кай повернулся к ней, махнул рукой и засмеялся:

      – Я слышал, что на островах мистрис такие же бесчувственные, как их супарты, но только теперь понял, что имелось в виду…

      – Что значит – бесчувственные? – опять не поняла Тави.

      – То и значит, что холодные, как сваи, – он выдержал небольшую паузу, чтобы она догадалась: тема закрыта, и сказал: – Я сегодня ночью сам снял швы.

      – Как?!

      – Взял ножницы, пинцет и снял. Я видел, что супарт берёт всё необходимое из этого комода.

      Кай показал рукой на ящик, в котором лежали драгоценные шкатулки