Эсмеральда на Пангалее. Юлия Большакова

собрались? Могу устроить.

      – Немедленно залезайте внутрь! – шипел из кабины папа. – Кем он может быть, если знает нашу фамилию и куда нам нужно ехать?

      – Может, он маньяк, – охотно предположила Эсмеральда. – Увезет нас в лес, убьет, разрежет на кусочки, часть съест, а остальное в снег закопает – про запас. А весной какая-нибудь девочка пойдет собирать подснежники и наткнется на мой череп с остатками волос и грязными, полусгнившими бантиками…

      – Эсмеральда! – мама гневно дернула дочь за рукав, но все же обратилась к водителю. – Вы бы не могли нам показать свое удостоверение личности?

      – Значит так, уважаемый, – обратился Вадик к папе, одиноко скорчившемуся на заднем сидении. – Если женщины и дети сию минуту не погрузятся, клянусь последним протуберанцем: они останутся тут, потому что я ждать не могу.

      – Эсмеральда, немедленно в машину! И ты Елена, тоже! – приказал папа Цветков неожиданно решительным голосом. – Если вы немедленно не прекратите этот балаган, я тоже клянусь последним протуберанцем, что улечу один! Я – пролетарий умственного труда, мне терять нечего. Мне надоело быть философом и писать статьи в журналы, которые никто не читает, кроме таких же неудачников. Я хочу начать новую жизнь! Хочу повидать мир! И никто, даже вы, не сможет меня остановить!

      Эсмеральда оторопела и покорно полезла в УАЗик. Она была в шоке. Оказывается, ее папа вовсе не в таком восторге от своей профессии, как он ей всегда говорил. И тоже мечтает начать жизнь заново! Мама Цветкова лезла вслед за ней, бормоча:

      – И, правда, лучше умереть от рук маньяка, чем возвращаться в школу…

      Так Эсмеральда узнала, что родители бессовестно лицемерили, рассказывая ей о том, как они гордятся своей жизнью.

      – Пристегнитесь, – распорядился Вадик. – На Кассиопею лететь – это вам не на дачу по кочкам скакать.

      Эсмеральда ожидала, что сейчас их машина, как в фильме «Назад в будущее» сорвется с места, разовьет безумную скорость и исчезнет в туче снежной пыли. Но вместо этого они продолжали ехать по улице имени космонавтки Терешковой на скорости, если верить спидометру, около 40 км/ч. Потом УАЗик резко повернул. Мимо окон начали мелькать уже не дома, а сугробы и заснеженные елки. «Въехали в лесопарк», – догадалась Эсмеральда.

      Николай Цветков, снова ставший тихим и робким после неожиданной вспышки гнева, поинтересовался у водителя:

      – А когда мы, простите, э-э-э… Полетим?

      – Вы когда в машину садились, крылья у ней видели? – ответил вопросом на вопрос Вадик.

      – Нет, – признался папа.

      – Так как же мы полетим без крыльев?!

      – Вы же сами сказали, что мы… э-э-э-э… четыре часа должны лететь до Кассиопеи?

      – Я не сказал «лететь», – поправил его Вадик. – Я сказал «добираться».

      – Когда же мы начнем, – снова начал сердиться папа Цветков, – «добираться» до Кассиопеи?

      – А уже начали, – безмятежно отвечал Вадик. – Помните, на кочке тряхнуло? Это я субтахионный двигатель включил.

      Цветковы как один уставились