Век чудес. Карен Томпсон Уокер

просто захотелось.

      Рядом гудел радиоприемник. Медленно тянулись минуты. По радио обсуждали «проблему урожая». Я так и не поняла, родился ли этот термин в тот день или уже имел свою давнюю забытую историю и упоминался в соответствующих разделах учебников. Новый вопрос, требующий нового ответа, звучал так: долго ли просуществуют сельскохозяйственные культуры без света?

      Мама один за другим проверила фонарики, направляя их луч себе на ладонь. Она заменила старые батарейки на новые, словно перезарядила ружья.

      – Не понимаю, почему твой отец до сих пор не позвонил.

      Мама вынесла на крыльцо беспроводной телефон, но он безмолвствовал. Потом сделала несколько маленьких бесшумных глотков из стакана. Помню, как в нем позвякивал лед, а вода капала с краев, оставляя на цементном полу странные узоры.

      Конечно, панике поддались не все. Моя учительница музыки Сильвия, жившая через дорогу, продолжала работать в саду как ни в чем не бывало. Сперва она ползала по земле на четвереньках, и в руках у нее сверкали садовые ножницы. Затем она отправилась на прогулку по кварталу. Сабо постукивали по тротуару, рыжие пряди выбились из наскоро заплетенной косы.

      – Привет, Джулия, – сказала она, дойдя до нашего двора, и улыбнулась маме, но так и не назвала ее по имени. Они были ровесницами, но Сильвия почему-то выглядела моложе.

      – Кажется, ты не особенно переживаешь, – заметила мама.

      – Que sera sera, – вздохнула Сильвия. – Я всегда так говорю. Будь что будет.

      Я любила Сильвию, хотя знала, что маме она не нравится. Она казалась мне красивой и прикольной, и от нее вкусно пахло. Ее тонкие, длинные, словно ветви эвкалипта, руки и ноги постоянно были украшены массивными браслетами с бирюзой. Но перед уроком игры на фортепиано она всегда снимала их, чтобы лучше чувствовать единение с клавишами. Она даже разувалась перед тем, как сесть за инструмент.

      – Хотя, возможно, у меня просто помутнение рассудка, – добавила Сильвия. – Я сейчас в середине очищения.

      – Какого очищения? – заинтересовалась я.

      – Поста, – ответила она и наклонилась ко мне, чтобы объяснить. Я заметила, как мама отодвигает фонарики подальше за спину. Кажется, ей стало стыдно за свой страх. – Никакой еды и алкоголя, только вода. В течение трех дней. Уверена, что твоя мама тоже так делает.

      Мама покачала головой:

      – Нет, я таким не занимаюсь.

      Теперь уже мне стало неловко за покрытый испариной стакан, который стоял у мамы за спиной. На минуту воцарилось молчание.

      – Как бы то ни было, все происходящее – не повод прекращать занятия, Джулия. Увидимся в среду, – добавила Сильвия перед уходом.

      Несколько следующих дней Сильвия, надев панаму, так же невозмутимо подрезала розы и пропалывала сорняки.

      – Знаешь, такая худоба вредна для здоровья, – заметила мама, когда Сильвия вернулась в свои садовые владения. Мамин гардероб был переполнен платьями на размер меньше, чем нужно. Упакованные в пластик, они ждали дня, когда