Звездные дороги. Истории из вселенной Эндера. Орсон Скотт Кард

школе.

      Ян Павел даже на нее не взглянул, продолжая наблюдать за Граффом. Сегодня вся власть была в руках капитана.

      – Ты считаешь нечестным, что, пока ты будешь в Боевой школе, твоя семья будет все так же прозябать здесь? – наконец спросил Графф.

      Ян Павел об этом не думал. Но теперь, когда Графф об этом сказал…

      – Нас у родителей девять детей, – объяснил мальчик. – Маме очень трудно учить нас всех сразу.

      – Что, если Флот сумеет убедить правительство Польши…

      – В Польше нет правительства, – заявил Ян Павел и улыбнулся отцу, который в ответ тоже расплылся в улыбке.

      – Нынешние власти Польши, – охотно поправился Графф. – Что, если мы сумеем убедить их снять санкции с твоих братьев и сестер?

      Ян Павел попытался представить, как бы было, если бы все они могли ходить в школу. Маме точно стало бы легче. Не так уж и плохо.

      Он посмотрел на отца.

      Отец моргнул. Ян Павел понял, что означает выражение его лица – отец пытался скрыть разочарование. Что-то пошло не так.

      Ну конечно же – наказание распространялось и на отца. Анджей как-то раз объяснял, что отцу не разрешают заниматься его настоящей работой – преподавать в университете. Вместо этого отец вынужден целый день трудиться клерком, сидя за компьютером, а по ночам заниматься нелегальной работой для католического подполья. Если они могли освободить от наказания детей, то почему заодно и не родителей?

      – Почему нельзя поменять все эти дурацкие правила? – спросил Ян Павел.

      Графф посмотрел на капитана Рудольф, затем на родителей мальчика.

      – Даже если бы мы могли, – ответил он, – нужно ли это делать?

      Мама слегка погладила Яна Павла по спине.

      – Ян Павел желает всем добра, но, разумеется, согласиться мы не можем. Даже ради образования других наших детей.

      Ян Павел тут же разозлился. Что значит – «разумеется»? Если бы родители потрудились ему все объяснить, он не совершал бы дурацких ошибок – но нет, даже после того, как пришли люди с Флота, чтобы доказать, что Ян Павел вовсе не глупый малыш, они продолжали относиться к нему как к несмышленышу.

      Но он ничем не выдал своей злости. От отца в любом случае ничего хорошего ждать не приходилось, а мама начинала волноваться и хуже соображать.

      И потому в ответ он лишь с невинным видом широко раскрыл глаза:

      – Почему?

      – Поймешь, когда станешь постарше, – сказала мама.

      «А когда ты хоть что-то поймешь насчет меня? – хотелось ему крикнуть. – Даже после того, как тебе стало ясно, что я умею читать, ты до сих пор думаешь, будто я ничего не знаю!»

      Но с другой стороны, он, видимо, и в самом деле пока не знал всего – иначе понял бы то, что казалось очевидным взрослым.

      Если ему не хотят ничего говорить родители – может, скажет капитан?

      Ян Павел выжидающе посмотрел на Граффа.

      И тот все ему объяснил.

      – Все друзья твоих родителей – неподчинившиеся католики. Если твои братья и сестры вдруг пойдут в школу, если твой отец вдруг вернется в университет – что они подумают?

      Значит,