Der Kamerad. Виктор Улин

относилось уже ко мне самому.

      Задержав дыхание, я плюхнулся на живот – едва не потеряв сознание от холода – и поплыл, разводя руками волну.

      Море напоминало вытрезвитель.

      То есть было именно тем, что требовалось.

      Оно мгновенно смыло мысли о жизни.

      И я, кажется, стал возвращаться в обычное состояние.

      IV

      Быстро наступала жара, а с нею отступал хмель, сдавая позиции ненужным мыслям, которые в трезвом состоянии днем не позволяли расслабиться.

      Я знал, что против них имеется лишь одно средство.

      Выпивка, выпивка и еще десять раз выпивка.

      Все та же выпивка – простая и надежная, как револьвер системы Нагана. На пляже имелся еще один бар, однако он был платным, как везде за территорией отелей средней руки, имевших свободный вход с улицы. Турки могли легко сортировать посетителей, идентифицировать имеющих право на бесплатную выпивку, поскольку постояльцы носили оранжевые браслеты с названием заведения. Однако хозяева «Романика», вероятно, считали, что взять дополнительный «кэш» стоит с любого, кто хочет злоупотребить, не ходя далеко.

      Они смотрели в корень; я часто видел, как состоящие из одних животов русские парни вида футбольных болельщиков с такими же опознавательными знаками, что и у меня, регулярно накачивались тут пивом.

      Сам я придерживался железного принципа: выехав за границу, не тратить ни цента сверх уплаченного за путевку.

      Не давать чаевых горничным, не покупать булочек на пляже…

      Правда, из любого правила существовали исключения, здесь я его нарушил – правда, всего один раз. Ресторан «четырехзвездника» не давал воды на вынос; в первый же вечер я купил на запас два полуторалитровых баллона – очень дорого, в лавке около эстрады, потому что идти в город не хотелось, а я боялся умереть ночью от жажды.

      Эти бутылки так и стояли нераспечатанными у меня в номере на комоде по обе стороны от телевизора: видимо, суточную потребность в жидкости я удовлетворял за счет бренди. И еще, конечно, организму помогали немецкие протертые супы, которые я любил до беспамятства и на каждом обеде еду брал как минимум по две порции каждого из видов, которых обычно бывало два: красный и белый.

      Но вследствие принципов пляж оказался для меня зоной, свободной от алкоголя, и пребывание тут доставляло мне особое удовольствие. Ведь чем дольше приходилось ждать желанного, тем сильнее оказывалось наслаждение.

      А солнце жгло в полную силу. Я спрятался под зонтик, который, как всегда, оказался идеальным, но зной тек и сюда, скрыться от него было некуда.

      Я выбрался наружу и жар плотно обхватил меня, сдавив бока горячими ладонями. Поднимая ноги, как кошка на раскаленной крыше, я спустился к морю кратчайшим путем. И уже тут, ощутив желанную прохладу, решил прогуляться вдоль полосы прибоя к точке оптимального входа, на траверсе которой под водой пряталось меньше камней, чем слева и справа.

      Мокрый, как губка, песок мягко пружинил, каждый шаг выдавливал в нем лунку, точно я ступал