Лунный кот. Георгий Панкратов

и прекратил что-либо слышать, видеть и понимать. И так до самого вечера.

      Когда он очнулся, было уже темно. Смутно разглядев людей, отшатнувшихся от его ожившего тела, он вскочил, подняв из лужи портфель, и бормоча «Извините, извините», поспешил покинуть остановку. «Всё потом, сначала выпить», – судорожно думал он. В первом попавшемся магазине, как ни странно, не оказалось водки. Он взял две банки самого крепкого и дешевого пива, одну выпил несколькими глотками, не отходя от магазина, вторую только открыл, отхлебнул немного и поплелся к автобусам.

      Прохладным вечером да после банки крепкого пива поездка в автобусе казалась прекрасным приключением, которое он предвкушал, выбирая маршруты. Изо рта текла слюна, толстые очки как-то странно покосились на одну сторону, от безнадежно испачканной одежды попахивало. В какой-то момент Иван Матвеевич стал сам себе противен, но сделал еще пару глотков пива, и ощущение прошло.

      Подошедший автобус приветливо приглашал войти внутрь, погреться в тепле, полюбоваться видами города, расположившись на любом удобном месте: ярко освещенный салон был пуст. Спустя какую-то пару остановок сюда набьются люди, но он успеет выбрать себе место. Впрочем, что тут выбирать: конечно, это будет место за кабиной водителя, переднее, его любимое.

      Учитель плюхнулся на сиденье, улыбнулся и устремил взгляд в окно. В окне он увидел собственное отражение и отражение салона автобуса, во тьме было невозможно рассмотреть, где сейчас проезжает автобус, но что-то подсказывало учителю, что там нет ничего интересного. А когда будет, ему об этом объявит водитель. «Смешно? – подумал учитель и внезапно начал икать. – Еще как. А вот ехать бы и ехать на первом сиденье полупустого вечернего автобуса, в легком опьянении после одной бутылки пива, по городам и деревенькам, переулочкам и площадям. Так бы и всю жизнь», – от наслаждения, которое ему принесла эта нехитрая мысль, он даже зажмурился. Но объявление, сделанное водителем, заставило его вздрогнуть: «Кладбище».

      «Неудивительно, что никто не заходит, – пробормотал стремительно пьянеющий учитель и снова взглянул в окно. Автобус действительно проезжал мимо кладбища, за невысоким забором виднелись темные кресты. Иван Матвеевич сделал большой глоток пива, и его вновь потянуло на мысли: «Наверняка, обычное кладбище. На могильных плитах лица одухотворенные, смотрящие куда-то вдаль или внутрь себя. Либо полет мысли, либо самокопание. Сколько я таких видел. Никогда – крайние формы эмоций: недовольство или радостный смех. А на деле? Была такая тетка лет пятидесяти, начальницей какого-нибудь небольшого отдела, жрала мясо и жирными руками переключала каналы. Была любительницей “Смехопанорамы” Петросяна. А фотография взята двадцатилетней давности, когда она позировала подруге, впервые приехав в Ленинград. Мы помним тебя такой, – мысль остановилась, и оставалось бесконечно прокручивать в сознании последнюю фразу: Мы помним тебя такой».

      Учитель обратил внимание, что автобус давно