История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2. Луи-Адольф Тьер

требовалось в интересах Франции и его семьи. В Париж он возвращался через Анжер и Манс.

      В Анжере, одном из самых беспокойных городов Запада, буржуазия и знать разделились по всем предметам, занимавшим в то время французов. Обычно буржуазия поставляет в Национальную гвардию пехоту, а знать – конницу, потому что она богаче и может содержать лошадей.

      Анжерские конники обзавелись особыми мундирами, которые называли вандейскими и с которыми ни за что не хотели расставаться, несмотря на неоднократные приказы из Парижа. В Мансе герцог Ангулемский встретил немало пламенных роялистов и бывших солдат гражданской войны, выражавших весьма неумеренные чувства, но не предавшихся, к счастью, никаким досадным демонстрациям. Он вернулся в Париж в середине августа.

      Тотчас по возвращении сына граф д’Артуа отбыл в Шампань и Бургундию. Ему было разрешено обещать многое в части административных льгот и щедро расточать почетные награды: эти меры не зависели ни от бюджета, ни от тирании закона. Для некоторых дворян он вез орден Лилии, для военных и судей – орден Почетного легиона, для избранных роялистов – орден Святого Людовика. Он был не намерен скупиться, коль скоро король разрешил ему быть щедрым.

      Вначале граф д’Артуа посетил берега Сены и Оба и города Ножан, Мери, Арси-сюр-Об и Труа, где война оставила ужасные следы и немалая часть населения погрузилась в нищету. На всем пути он сочувствовал страдальцам, даже плакал вместе с ними, называл их своими друзьями и чадами и обещал рассказать королю об их невзгодах, будто король имел средство таковые исправить. На самом деле министр финансов принял меры против щедрости графа и внушил ему, что государство ничем не может помочь опустошенным войной провинциям, разве что предоставить некоторые послабления в налогах – и то в случае доказанной невозможности их взимания. Поэтому граф д’Артуа обещал жителям просить об освобождении их от податей и даже о выдаче ссуд, а тем временем разрешил вырубить в государственных лесах 120 000 деревьев, чтобы помочь восстановить жилища. К этой помощи он присоединил воздаяния настолько обильные, насколько позволял ему его цивильный лист, и ордена, вручаемые во множестве. Граф покинул край, оставив жителям в качестве главного утешения волнение от его появления и надежду.

      Посетив разоренные войной провинции, граф д’Артуа отправился в Бургундию, в старинный парламентский город Дижон, населенный дворянством мантии, некогда просвещенным, а ныне не допускавшим иных свобод, кроме свободы ремонстраций[7]. Соответственно, дворянство было заражено самыми дурными настроениями, которые поощрялись местным префектом. Здесь весьма дурно обходились с епископом, которого обвиняли в потакании присягнувшим, с великим самодовольством объявляли, что дела нужно вести не так, как Людовик XVIII, что хартия – это гнусное сочинение, что еще есть время исправить ошибки и при первой возможности всё переменить. Тогда как в Шампани царило относительное спокойствие,

7

Присвоенное местными парламентами еще в XV веке право отказа от регистрации королевских актов, не соответствующих, по их мнению, праву и обычаям данной провинции или законам Франции. – Прим. ред.