Евгения. Лана Ланитова

так давно: Евгения вдруг согнула и немного раздвинула ноги. Со стороны коридора было плохо видно то, что он мечтал увидеть совсем близко. А главное, он хотел бы ощутить ее запах. Запах кожи. Запах ее подмышек, живота, волос, и того места, о котором он грезил уже столько времени.

      Выпуклый лобок, густо покрытый волосами, делила надвое влажная красноватая трещина. Девушка поддалась вперед и прикрыла глаза. Левая рука развела пальчиками складки губ, а правая принялась гладить и теребить красноватый, торчащий клитор.

      Григорию чуть не стало плохо. На миг он остановил движение собственной руки и, затаив дыхание, ждал ее кульминации. Но она не последовала. Бедная курсистка совсем не знала собственного тела. Поводив пальцем в разные стороны, она протяжно вздохнула и убрала руку. Грустный взгляд устремился в потолок.

      «Глупая, – подумал Григорий. – Она совсем не знает того, на что способно ее тело. Эх, как бы я тебя приласкал, девочка… Ты бы у меня корчилась от страсти. Продолжай, и ты почувствуешь то, чего жаждет все твое естество. Продолжай… Еще…»

      Стиснув зубы, Григорий прошептал что-то несуразное и кончил прямо возле двери той, кого он вожделел уже долгое время. Он поднялся с колен и подтянул парусиновые штаны.

      «Я совсем обезумел, – подумал он и наступил туфлей на следы своего недавнего вожделения. – Хороша сучка, если кобели сбрасывают семя возле порога ее комнаты, – хмыкнул он. – Кобели на то и кобели, а вот она сама, бедняжка. Она не умеет еще кончать».

      Отчего-то это обстоятельство подняло свояченицу в его глазах еще более в цене. Он тут же представил то, как это у нее произойдет впервые. А потом, потом он приучит ее кончать вместе с ним. Когда он в ней. Чуть раньше его, на несколько секунд…

      Он тряхнул головой и сбросил с себя наваждение. И снова посмотрел в замочную скважину. Женька лежала на боку с грустным выражением на хорошеньком лице.

      «Вот же дурочка, – с нежностью подумал он. – Ну, что мне с тобой делать? Если бы я мог выкинуть тебя из головы…»

      Он тихо прошел в конец коридора и открыл кабинет отца. В темноте раздался бой старинных напольных часов. Здесь всюду царили чистота и порядок. Ноги Зотова утонули в ворсе турецкого ковра. Григорий не стал зажигать свечей. Месяц на улице светил ярко, освещая как раз ту часть кабинета, где находился сейф. Сейф располагался за потаенной дверцей старого книжного шкафа. Скрипнула деревянная дверка, открыв немецкий металлический сейф Ostertag. Поворот кодового замка, и вот они, папки с важными документами, шкатулка с драгоценностями и пачки банковских билетов. Григорий отсчитал несколько кредиток и положил их в карман собственной пижамы. Потом подумал немного и добавил еще несколько, себе на мелкие расходы. Так же легко он покинул кабинет отца, заперев его на ключ.

      «Позже верну ему деньги», – решил Григорий и зашагал по темному коридору.

      Возле комнаты свояченицы уже не горел свет.

      «Видно, потушила свечу и стала засыпать…»

      Глава 4

      – Матрос