Куда уходит детство. Николай Шмагин

Эх ты, а ещё командир, говоришь! – обычно немногословный Сашка поразил своими познаниями в обращении с оружием приятелей.

      Только теперь до Паньки дошло, что его могли убить и, перепуганный насмерть, он со страшным рёвом умчался домой под защиту матери. За ним неслась не менее перепуганная девчонка, возмутив своим появлением остывших было бойцов. Откуда только она взялась, проныра?

      Спустя мгновение со стороны дома донёсся приближающийся грозный рёв; размахивая хворостиной, в сад спешила Панькина мать, жаждая отомстить за обиженного хулиганами сына.

      Мальчишки прыснули в разные стороны: попробуй, догони ветер…

      – Парашютистов немецких прямо у пещер сбросили, хотели завод военный взорвать, бой был страшный! – Ванька вскочил и оглядел друзей, развалившихся на склоне большой впадины, на вершине холма; далеко вокруг раскинулись дома, сады и огороды родного подгорья.

      – А город наш как начали юнкерсы бомбить, думаете, это простая яма? – обвёл он рукой впадину, – сюда фугаска немецкая угодила.

      – Ты-то почём знаешь? – перебил Симак, с сомнением оглядываясь.

      – Дед рассказывал. А ещё говорил, будто в пещерах разинцы клад зарыли, до сих пор не нашли. Сходим туда, заодно окопы с блиндажами посмотрим, может, найдём чего? – вдохновлённые его страстной речью, друзья повскакали с травы, готовые немедленно отправиться в путь.

      – Да были там пацаны, патронов набрали, – вспомнил Сашка, снова опускаясь в траву. – В костёр заложили, пули как начали летать, чуть не укокошили всех. Одному малому пальцы на руке оторвало, напрочь.

      Через огороды к ним бежал Панька, ещё издали заискивающе улыбаясь.

      – Сексот явился, – презрительно сощурился Симак, и цыкнул в него.

      – Кончай плеваться, – миролюбиво огрызнулся Панька, присаживаясь.

      – Может, у братана лодку попросишь? – осенило Сашку, – сплаваем.

      – А што, – обрадовался Симак, – под парусом как рванём, и клад наш будет! Замётано. Чем бой-то кончился, Ванёк?

      – Наши кого ухлопали, кого в плен взяли, – закончил свой рассказ Ванька. – Дед говорил, пленные фрицы траншеи под городской водопровод рыли, да перемёрли от голода, самим есть нечего было. За нашим кладбищем ихнее находится, немецкое.

      Из кустов донеслись звонкие птичьи диалоги, привлекая внимание.

      – Глянь, пацаны, щегол! – вскинулся Симак. – Чур, мой будет.

      – Сначала поймай, потом хвались, – остудил его порыв Сашка. – Вот картошку уберут, тогда на пашнях лафа будет, лови – не хочу.

      – А я синичек люблю! – загорелся новой идеей Ванька и увидел появившегося в огороде Васькиного отца: – Васька, беги, отец идёт!

      Перепуганный Васька вскочил и, увидев отца, грозно смотревшего в их сторону, обречённо затрусил к нему, предчувствуя взбучку.

      – Пистолет не потеряй, командир! – засмеялся Симак ему вослед.

      По тропинке, громыхая вёдрами, спешили дед с бабушкой, и Ванька тоже вскочил: – Побегу, огород поливать надо…

      Панькина