Куда уходит детство. Николай Шмагин

Васькина мать. – Они ещё и оскорбляют. Как миленькие потеснитесь.

      Панькина мать схватила свои вёдра и вместе с сыном спешно ушла от греха подальше, хотя её так и подмывало вмешаться в скандал.

      – Хосподи, было бы из-за чего ссориться, – укоризненно заохала бабушка. – Двадцать лет с соседями мирно жили, душа в душу, всем хватало. Делите, ежели так вам приспичило.

      – Пусть поработают сперва, – не отступал дед, провожая взглядом удалявшуюся семейку. – Я старый партизан, нас криком не испугаешь. Ванюшка, шабаш, – махнул он рукой и пошёл домой вслед за бабушкой.

      – Сейчас, руки сполосну, – Ванька присел на корточки у колодца и потянулся к воде; ноги его скользнули по раскисшей земле, и он вниз головой нырнул в узкий колодец, не успев вскрикнуть…

      А от дома бежал Васька. Вот он уже у колодца и, схватив друга за дёргающиеся ноги, вытянул наверх; весь мокрый, дрожа от озноба и пережитого ужаса, Ванька вместе со своим спасителем побрёл к дому…

      – Батюшки-светы, что с тобой? – бабушка без сил осела на табурет.

      – Я смотрю из окна, а он бух в колодец, одни пятки торчат. Ну, я тогда побежал и вытащил его, – обстоятельно объяснил Васька.

      – Болезный мой, в родном огороде чуть не утоп, – запричитала бабушка, обнимая внука. – А ты, старый хрыч, зачем мальца одного оставил?

      Расстроенный дед озадаченно развёл руками.

      – Васеньке спасибо, спас друга, – бабушка ласково погладила Ваську по голове, – ты заходи к нам почаще, не стесняйся.

      – Извините, мне домой пора, – спохватился Васька и ушёл.

      – Стары мы стали, рази уследишь за ним? Пущай родители приезжают да дома живут, – ворчала бабушка по привычке, усаживая переодевшегося внука за стол, и загремела посудой, пытаясь успокоиться.

      – Счас чайку попьём, и баиньки. Завтра в город пойдём, к деду в столярку, за стружками да опилками. Может, обрезков каких наберём, всё для зимы пригодится, чать никаких денег на дрова-то не напасёшься.

      Ванька притих за столом, и послушно пил горячий чай, слушая бабушку и стараясь не вспоминать о случившемся…

      Панькина мать привязала козу верёвкой к колышку и выпустила из своего сарая стайку кур:

      – Цып-цып, – она ловко схватила зазевавшуюся курицу и понесла к крыльцу, около которого замерли в ожидании мальчишки.

      Схватив топор, отрубила ей голову прямо на ступеньке; голова отскочила в траву, мигая, а сама курица промчалась несколько шагов по двору и завалилась на бок, трепыхая крыльями.

      Панькина мать подняла её за лапы и понесла в дом. Панька за ней.

      Ванька растерянно огляделся и, схватив палку, подбежал к козе, настороженно смотревшей на него злыми глазами. Размахивая палкой, он стал дразнить её, и коза заметалась на верёвке, пронзительно блея от злости.

      – Ванька, брось сейчас же! – запыхавшаяся бабушка схватила озорника за руку, и в это время из двери выскочила Панькина мать:

      – Тётя Дуся, у неё же молока не будет! – заорала она возмущённо.

      – Ах ты, поганец этакий, – бабушка сердито