Беседы шалопаев или Золотые семидесятые. Игорь Отчик

характера. Все-таки искусство – это самовыражение.

      – Ну почему? Ремесло тоже может достичь уровня искусства.

      – Ладно, это отдельная тема.

      – Но ты меня удивляешь. И где ты набрался такого негатива к физическому труду? На стройках коммунизма что ли?

      – Да нет, бог миловал. Но представление имею. На лесосплав пару раз ездил, на шабашку. Бревна ворочал, в верховьях Камы. Там задача простая: зачистить реку от застрявшей древесины. Идешь себе с багром вдоль воды и стаскиваешь бревна в реку. Работа здоровая, на свежем воздухе. Для крепкого мужика – лагерь труда и отдыха. Конечно, были и неприятные моменты. Особенно когда болотистый затон выпадало разбирать, восьмиметровые чушки на руках выносить, утопая в грязи. Ну, еще комарье и оводы донимали. И жратва была однообразная. А так нормально – и заработал, и накачался. Кстати, был там у нас один чудик, из какого-то НИИ. Привез на лесосплав учебник Фихтенгольца. На потеху народу. Пытался совместить умственный труд с физическим. Математический анализ с раскряжевкой топляка. Хорошо, что бревном не придавило. Нет, это нереально. Когда идет серьезная работа, размышлять о постороннем невозможно. Какой там Юлий Цезарь! Посмотрел бы я на него на лесоповале. Или когда бетон идет.

      – Значит, получил удовольствие от физического труда?

      – Ну, это если поехать на месяц-другой. А всю жизнь этим заниматься – упаси бог! Там сама жизнь тоскливая. Население сапог весь год не снимает. Зимой снег по пояс, весной и осенью грязь непролазная, летом гнус заедает. И в огородах у них, кроме лука и картошки, ничего не растет. А главное развлечение – пьянство.

      – А ведь мне тоже приходилось шабашить. И тоже на северах. Правда, у меня остались другие воспоминания, положительные. Потому что это был не только физический труд…

      – Интеллектуальная шабашка? Это что-то новое.

      – Представь себе. Собрались как-то пять нищих самоуверенных интеллигентов и рванули в город Мирный, за длинным рублем…

      – Алмазы собирать?

      – Ты что! Это режимные объекты, туда шабашников не берут. А добывают их в карьерах и в шахтах, в тех самых кимберлитовых трубках. Ковыряют руду экскаваторами и отвозят на комбинат для переработки. Весь город эти алмазы обслуживает. Работают в основном завербованные, по многу лет зарабатывают деньги и стаж. Те, кто выдерживает, конечно. Там даже природа тоскливая. Буро-зеленая тундра, а из нее вкривь и вкось торчат чахлые елки. А зимой вообще сурово. Как они сами говорят, холодно девять месяцев в году, а в остальное время – очень холодно.

      – А летом, я слышал, бывает и тридцать градусов жары.

      – А это еще хуже. Безветрие, влажная духота. Из тундры поднимаются тучи кровососущей твари. И тогда приходится надевать плотную одежду, в самое пекло. И все равно заедают, особенно мелкая мошка, гнус. Эта мразь пролезает в любые щели. Так что местное население не чает дождаться похолодания…

      – Зимой ждут тепла, а летом холода?

      – А там особой разницы нет. Был момент, в конце июня, с вечера подул