Беседы шалопаев или Золотые семидесятые. Игорь Отчик

это и значит, что дело – труба! Дело всей твоей жизни – труба. Труба – твое призвание на этой земле. Неси ее со смирением.

      – Дать бы тебе по башке! Этой самой трубой…

      – Но от понедельника и пожизненной трубы это тебя не избавит. Потому что после любого праздника наступает утро рабочего дня. В его суровой реальности. Праздник окончен, господа, займемся же делом! И каждое новое утро – это очередная волна времени, смывающая следы прошедшего, уносящая с собой все лишнее, ненужное, надуманное и наговоренное. Но оставляющая изредка, на берегах нашей жизни, камешки истинных ценностей. Так иди же навстречу понедельнику с улыбкой на лице и радостью в сердце!

      – Браво! А ты, оказывается, тоже поэт. Но этот гимн черному понедельнику вряд ли вдохновит людей, сидящих в грязной канаве.

      – А никто никому и не обещал легкой жизни. «Это производство все-таки, как-никак». И заниматься придется тем, за что тебе платят.

      – Это верно. Если уж взялся за гуж. Как говорят в таких случаях украинцы: «Це дило – гимно, но его трэба розжуваты». И тут выход один: жевать побыстрее, чтобы оно быстрее закончилось.

      – Не хочешь растягивать удовольствие? Напрасно. Чем быстрее жуешь гимно, тем больше его тебе навалят. Всемирный закон. Потому что жизнь коротка, а запасы гимна неисчерпаемы.

      – Есть мнение, что все в этом мире гимно.

      – Кроме мочи!

      – Иногда анализы показывают, что моча – тоже гимно.

      – Не дай бог! А как само гимно? Что показывают анализы?

      – Отличное! На уровне мировых стандартов.

      – Это радует. Хоть что-то получается как у людей…

      – А бывает и в выходной день – просыпаешься, а за окном мутное сырое утро. На календаре суббота, а на душе понедельник. И тут она и наваливается, тоска-матушка. Какой-то птицы черной тень мелькнула в окнах на рассвете. И родился холодный день. И мир предстал в реальном свете. Был горек истины глоток. И стало вдруг до боли ясно: неутешителен итог. И то, что жизнь прошла напрасно.

      – Ну, это лирическое преувеличение! Такая вселенская скорбь свойственна только очень молодым людям. С возрастом проходит.

      – В том-то и дело! Лучшие годы проходят впустую…

      – А Лермонтов в твоем возрасте уже о-го-го! А Македонский! А Наполеон! А Гайдар полком командовал…

      – Да при чем тут Гайдар! Вон однокурсники как продвинулись: один уже остепенился, диссертацию защитил, имеет научные публикации; другой в министерстве отделом заведует, министру доклады готовит; третий, хоть и уехал по распределению в глухомань, а уже начальник крупного объекта. Большим коллективом управляет – и кабинет у него, и служебная машина, и квартира…

      – А ты болтаешься в общаге – ни кола, ни двора. И ведешь онегинский, «рассеянный» образ жизни.

      – А имя одного не выделявшегося в школе одноклассника, говорят, вошло в «Мировую энциклопедию всех времен и народов»…

      – Ни фига себе! А что, есть такая?

      – Значит, есть. А удостоился прикладным искусством. С детства