Дневник посла. Морис Жорж Палеолог

торжественную мессу во французской церкви Богоматери, чтобы призвать благословение небес на наши войска.

      В пять часов утра Бьюкенен телефонировал мне, что получил ночью телеграмму из английского министерства иностранных дел, извещающую его о вступлении Англии в войну. Поэтому я приказываю присоединить к французскому и русскому флагам, украшающим алтарь, и британский флаг.

      В церкви я сажусь на мое обычное кресло, в правом проходе.

      Бьюкенен почти одновременно приезжает и говорит мне с глубоким чувством:

      – Мой союзник… Мой дорогой союзник…

      В центре в первом ряду стоят два кресла – одно для Белосельского, генерал-адъютанта его величества, представляющего особу государя императора, другое – для генерала Крупенского, состоящего при великом князе Николае Николаевиче, представителя Верховного главнокомандующего.

      В левом проходе собрались все русские министры, а позади них – человек сто должностных лиц, офицеров и проч.

      Вся церковь полна народу и благоговейно сосредоточена.

      На лице каждого вновь входящего я читаю то же радостное удивление. Вывешенный Union Jack показывает всем, что Англия отныне наша союзница.

      Эти флаги трех наций красноречиво гармонируют друг с другом, составленные из одинаковых цветов – синего, белого и красного, – они выражают, поразительным и живописным образом, солидарность трех народов, вступивших в коалицию.

      В конце мессы хор поет последовательно:

      Domine, salvam fac Respublicam!

      Domine, salvam fac Imperatorem Nicolaum!

      Domine, salvаm fac Regem Britannicum[1]!

      При выходе из церкви Сазонов говорит, что государь просит меня приехать к нему сегодня же в Петергоф.

      Приехав в три часа дня в маленький загородный дворец Александрия, я был немедленно введен в кабинет его величества.

      Согласно этикету, я оделся в полную парадную форму. Но церемониал приема упрощен: со мною церемониймейстер, для сопровождения от Петербурга до Петергофа, адъютант, чтобы доложить обо мне, и неизбежный скороход императорского двора в костюме XVIII века.

      Кабинет царя, расположенный во втором этаже, освещен широкими окнами, из которых, насколько хватает глаз, открывается вид на Финский залив. Два стола, заваленных бумагами, диван, шесть кожаных кресел, несколько гравюр с военными сюжетами составляют всю обстановку. Император, в походной форме, принимает меня стоя.

      – Я хотел, – говорит он мне, – выразить вам всю свою благодарность, всё свое удивление перед вашей страной. Показав себя столь верной союзницей, Франция дала миру незабвенный пример патриотизма и верности.

      Передайте, прошу вас, правительству Республики мою самую сердечную благодарность.

      Последнюю фразу он произносит проникновенным и слегка дрожащим голосом, изобличающим его волнение. Я отвечаю:

      – Правительство Республики будет очень тронуто благодарностью вашего величества. Оно заслужило ее той быстротой и решительностью, с которыми выполнило свой союзнический

1

Господи, спаси Республику! Господи, спаси императора Николая! Господи, спаси короля Британии! (лат.) – Прим. пер.