Одиннадцатый. Александр Михайлович Пензенский

пожал плечами рыжеусый. – Иголку проще всего спрятать в шкатулке для рукоделья. Никто на нас не обратит внимания, поверьте. Просто гуляем и мило беседуем. Так что за срочная информация?

      – Зимин погиб. – выпалил фон Коттен, опасаясь, что решимость его может оставить.

      Господин в канотье резко остановился, бешено сверкнул из-под английской соломки глазами, но быстро справился с собой и продолжил движение. То, что известие явно его не обрадовало, выдавали только столбики пыли, поднимающиеся над дорожкой в местах, где он сильно впечатывал наконечник своей трости.

      – Как это произошло?

      – По имеющимся у меня сведениям – самоубийство. Бросился под трамвай на Невском.

      – Опознан?

      – Да. Дело на контроле у Филиппова.

      – При нём что-нибудь обнаружили? Что-нибудь важное? – последнее слово было произнесено с явным нажимом.

      – Увы, это мне пока не известно, а выяснять сразу было бы опасно. Но я боюсь, что выявить его связи будет не так уж трудно – мы ведь и выбирали Зимина за явные революционные взгляды. Вопрос лишь в том, когда меня навестит Филиппов и сумеет ли он установить отношения Зимина с охранным отделением? Но за Филипповым присмотрят. Да и не думаю, что Зимин фиксировал на бумаге детали нашего плана, на этот счёт инструкции были однозначные, так что проблема не в сыскных, а в том, что у нас нет исполнителя.

      – Да уж… – задумчиво протянул «коричневый» господин. – Беда… Что ж за чёрт его под трамвай-то толкнул, что за истерики, он же не гимназист какой?

      – Причину мы непременно установим, но ситуацию это не исправит. Нам нужно либо всё отменять, либо срочно искать замену.

      – Есть кандидаты?

      – Есть одна мысль – возникла, пока шёл сюда. Возможно, случившееся с Зиминым, не беда, а промысел господний.

      – Объяснитесь?

      – Изначально я планировал предложить для этой пьесы другую приму. И его кандидатура снимала бы вопрос о том, как нам своего протеже доставить в Киев – он из местных. Когда я хотел с ним встретиться в прошлом году, он испугался и сбежал заграницу. Но теперь вернулся домой – надо полагать, набегался. Но придётся во всё посвящать Кулябко.

      – Во всё не обязательно. Рассказывайте.

      Через полчаса конфиденты прощались у восточных ворот парка.

      – Итак, Михаил Фридрихович, как и условились, вы нынче же снесётесь с Кулябко по вашим каналам, предупредите его о необходимости встречи с вашим беглецом. Пусть пока просто наблюдает за ним и ждёт меня. Я буду в Киеве в субботу, тринадцатого, тогда мы с ним обсудим все нюансы и выберем место и время. Главная его задача до моего приезда – обеспечить присутствие объекта в городе. Честь имею.

      Он приложил два пальца к полям шляпы – солнечным зайчиком ударил по глазам полковника бриллиантовый перстень – и зашагал вверх по Садовой в сторону проспекта. Фон Коттен же двинулся обратно через сад – он планировал ещё вернуться к себе на Мойку.

      ***