Жизнь этого парня. Тобиас Вулф

как есть.

      – Да, святой отец.

      Я снова закрыл глаза под сложенными руками.

      – Давай, давай, – резко поторопил он.

      – Да, святой отец. – Я наклонился ближе к ширме и прошептал: – Святой отец, я ворую.

      Он молчал какое-то время. Затем спросил:

      – Что ты воруешь?

      – Я ворую деньги, святой отец. Из кошелька моей матери, когда она моется в душе.

      – Как долго ты этим занимаешься?

      Я не ответил.

      – Ну же? – проговорил он. – Неделю? Год? Два года?

      Я выбрал вариант посередине:

      – Год.

      – Год, – повторил он. – Так не пойдет. Ты должен остановиться. Ты намерен остановиться?

      – Да, святой отец.

      – Теперь честно, ответь.

      – Честно, святой отец.

      – Ну хорошо, ладно. Что еще?

      – Я сплетник.

      – Сплетник?

      – Я говорю всякое о моих друзьях, когда их нет рядом.

      – Это тоже не годится, – сказал он.

      – Да, святой отец.

      – Это определенно никуда не годится. Твои друзья покинут тебя, если ты будешь продолжать этим заниматься, и позволь мне сказать тебе, что жизнь без друзей это вообще не жизнь.

      – Да, святой отец.

      – Ты имеешь искреннее намерение остановиться?

      – Да, святой отец.

      – Хорошо. Смотри, сделай обязательно. Я говорю тебе это со всей серьезностью. Что-нибудь еще?

      – У меня дурные мысли, святой отец.

      – Да, хорошо, – проговорил он, – почему бы нам не оставить это на следующий раз? Ты уже достаточно поработал.

      Священник принял мое покаяние и отпустил мне все. Когда я покинул исповедальню, то услышал, как открылась и закрылась его дверь. Сестра Джеймс вышла навстречу, и мы снова вместе подождали, пока священник проделает свой путь до того места, где мы стояли. Тяжело и с хрипом дыша, он прислонился к колонне. Затем положил руку мне на плечо.

      – Это было хорошо, – сказал он. – Просто прекрасно.

      Он легонько сжал мое плечо.

      – Какой же он замечательный парень, сестра Джеймс.

      Она улыбнулась.

      – Абсолютно согласна с вами, святой отец.

* * *

      Сразу после Пасхи Рой подарил мне винчестер, из которого я учился стрелять. Это была светлая, с распыляющим действием, отлично отбалансированная винтовка с рукояткой из ореха, черной от смазки. Рой носил ее, когда был мальчишкой, и она все еще была в прекрасном состоянии, как новенькая. Лучше, чем новенькая. Механика была шелковой от длительного использования, а дерево – такого качества, которого уже не найти.

      Этот подарок не был для меня сюрпризом. Рой был прижимистый и долго не понимал намеков, но я устроил ему осаду. Я прикипел сердцем к этой винтовке. Оружие было первым условием самодостаточности, принадлежности к настоящим жителям Запада, а также неотъемлемым атрибутом тех видов работы, которые я считал достойными для себя – организация ловушек, объезд стада на лошади, военная служба, обеспечение правопорядка и борьба