Жизнь этого парня. Тобиас Вулф

что бы ни было сказано, все остается здесь.

      – Да, святой отец.

      – Я полагаю, ты много думал об этом. Это так?

      Я ответил, что да.

      – Что ж, ты сейчас перенервничал, вот и все. Как ты смотришь на то, чтобы мы попробовали снова немного позже. Хочешь?

      – Да, пожалуйста, святой отец.

      – Так мы и сделаем. Просто подожди снаружи секунду.

      Я встал и покинул исповедальню. Сестра Джеймс увидела меня и подошла.

      – Это было не так уж страшно, правда? – спросила она.

      – Мне сказали подождать, – ответил я.

      Она посмотрела на меня. Я мог заметить любопытство на ее лице, но она не задала больше ни одного вопроса.

      Священник вышел вскоре после этого. Он был старым, очень высоким и шагал прихрамывая. Он встал близко от меня, и когда я поднял голову, я увидел белые волосы в его ноздрях. От него крепко пахло табаком.

      – У нас возникли некоторые проблемы, – сказал он.

      – Да, святой отец?

      – Он всего лишь немного перенервничал, – ответил священник. – Нужно успокоиться. Для этого нет ничего лучше, чем стакан молока.

      Она кивнула.

      – Почему бы нам не попытаться немного позже. Скажем, через двадцать минут?

      – Мы будем здесь, святой отец.

      Мы с сестрой Джеймс пошли в церковную кухню. Я уселся за стальной разделочный стол, пока она наливала молоко.

      – Хочешь печенья? – спросила она.

      – Это было бы здорово, сестра.

      – Кто бы сомневался.

      Она положила пачку печенья «Орео» на тарелку и подала ее мне. Затем села. Со скрещенными руками, целиком спрятанными в рукава, она наблюдала, как я ем и пью. Наконец, сказала:

      – Что же все-таки случилось? Ты что, язык проглотил?

      – Да, сестра.

      – Здесь нет ничего страшного.

      – Я знаю.

      – Возможно, ты просто думаешь об этом неправильно, – сказала она.

      Я уставился на свои руки.

      – Я забыла дать тебе салфетку, – сказала она. – Можешь облизать их. Не стесняйся.

      Она ждала, пока я подниму голову. Взглянув на нее, я увидел, что она была моложе, чем мне казалось раньше. Не то чтобы я много думал о ее возрасте. За исключением действительно старых монахинь, ходящих с тросточками или с волосами на лице, они все выглядели вне времени, без прошлого и будущего. Но сейчас – вынужденный смотреть на сестру поверх узкой блестящей столешницы – я видел ее по-другому. Я видел взволнованную женщину приблизительно возраста моей матери, которая желала помочь мне, не зная, какая именно помощь требуется. Ее праведность железно работала на меня. Мои глаза загорелись, а дыхание перехватило. Я бы сдался ей, если бы только знал как.

      – Возможно, все не так ужасно, как ты думаешь, – сказала сестра Джеймс. – Что бы там ни было, однажды ты оглянешься назад и увидишь, что это было вполне естественным. Но ты должен разобраться с этим. То, что ты держишь проблему глубоко в себе, делает только хуже.

      А затем добавила:

      – Я не прошу тебя ничего мне