Лейб-гвардии майор. Дмитрий Дашко

кинул одновременно со мной. Рванула вторая бомба, третья – брошенная Михаем.

      – И эх! – Теперь Михайлов метнул гранату с такой легкостью, будто она весила как пушинка.

      – Моя очередь, – выдвинулся вперед Карл.

      Он поджег фитиль, бросил.

      Отряд поляков вновь окутало черным туманом, правда ненадолго. Порыв ветра быстро развеял клубы дыма. В рядах нападавших началась свалка. Творилось нечто невообразимое. Я видел, как раненые лошади пытаются сбросить седоков, бросаются из стороны в сторону, падают. Как окровавленные всадники в бессильной ярости стараются прорваться, но у них ничего не выходит. Узкая дорога стала смертельной ловушкой.

      – Теперь палим из всего, что стреляет, – закричал я, хватаясь за пистолеты.

      Картина Репина маслом – избиение младенцев. Бух – свинцовое жало вылетело из ствола, нашло жертву. Мертвый поляк свесился с лошади, выпустил саблю. Я взялся за второй пистолет, не целясь, нажал на спусковой крючок. Руку подбросило, пуля чиркнула по кроне деревьев, посыпались листья. Драгоценный заряд пропал впустую. На миг стало обидно. Это ведь не кино, где какой-нибудь Рэмбо полфильма лупит из пистолета, не меняя обоймы. Это жизнь, где патроны заканчиваются, а вместо клюквенного морса течет взаправдашняя кровь.

      – Твою мать! – выругался я, отбросив ненужные пистолеты, и стал снимать с плеча карабин.

      Чижиков, стоя на колене, бил в людскую массу. Мы устроили на дороге кучу малу, в которой смешались живые и мертвые. Уцелевшие поляки отстреливались, но как-то вяло. Они явно не ожидали, что получат сильный отпор. Однако их все равно оставалось слишком много. Некоторые, спешившись, пытались к нам пробиться, и только летящие пули сдерживали их натиск. Я пожалел, что под руками нет пулемета. Хоть бы какой-нибудь завалящий «Максим». Я бы тогда скосил всех к такой-то бабушке. Однако технический прогресс еще не продвинулся столь далеко, и люди уничтожали себе подобных с помощью куда более примитивных приспособлений.

      Все, я шлепнул из карабина слишком ретивого поляка и с сожалением опустил ружье. Перезаряжать некогда. Враги находились метрах в тридцати от нас, мне просто не успеть проделать кучу необходимых манипуляций. Остальным гренадерам тоже. Никто не даст нам минуту-другую передышки, это непозволительная роскошь. Если поляки сейчас рванут всем скопом, то просто задавят нас массой. Начнется рубка с вполне предсказуемым финалом. С таким количеством противников нам не справиться. Прежде чем сойтись в рукопашной, стоит истребить как можно больше неприятелей, тогда появится хоть какой-то шанс победить. Пистолеты и ружья были разряжены, но у нас еще оставались бомбы. Не все так плохо, господа гренадеры. Мы еще повоюем.

      – Забрасывай их гранатами, – приказал я и первым полез в подсумок.

      Краем глаза уловил какое-то движение – сабля пана Дрозда взметнулась в воздух и едва не опустилась на голову кузена. Не знаю, каким чудом мне удалось отбить руку предателя с занесенным клинком, лезвие ушло в сторону, но все же слегка задело Карла. От неожиданности