Лейб-гвардии майор. Дмитрий Дашко

силой сдавила мне сердце?

      – Уходим отсюда, – приказал я, стараясь не смотреть на трупы.

      Карл натрусил порохом дорожку, ведущую к заложенному бочонку. Мы вышли из сруба, сели на коней. Кузен поджег просмоленную щепку и бросил ее, отдалившись на безопасное расстояние, да так ловко, что дорожка занялась огнем, устремившимся в черную глубину провала выбитых дверей.

      Бахнуло не хуже, чем в голливудских фильмах, – с огнем, треском, аж уши заложило. Земля заколебалась, приют фальшивомонетчиков развалился как карточный домик. Пыхнуло жаром. Языки пламени охватили «мельницу» со всех сторон. Огонь жадно пожирал остов и тела тех, кто остался погребенным под рухнувшей крышей. Мы тупо глядели на пламя, не двигаясь с места.

      Чижиков снял треуголку:

      – Ну вот, полетели души христианские прямиком к ангелам.

      – И нам пора, только в другую сторону, – хрипло произнес пан Дрозд, косясь на нестройные ряды все прибывающих местных.

      – Пора, – согласился я и первым направил кобылицу вперед.

      Мы с гиканьем пронеслись мимо толпы опешивших староверов, не ожидавших от нас такой прыти. Вдруг Чижиков замедлил ход, развернул коня и что было сил прокричал:

      – Простите нас, люди добрые!

      Глава 5

      – Н-но, милая, не выдавай!

      Быстро, еще быстрее, пока никто не опомнился, не организовал погоню, не заставил губить невинные христианские души. На сегодня смертей достаточно. Михай утолил жажду крови, насытился, а я… я не хотел убивать. Это только в кино убийство выглядит просто и эффектно. В реальной жизни есть место моральным терзаниям, совести, наконец. Неужто мне так и не суждено зачерстветь? Ведь насколько легче живется тем, кто почти лишен эмоций, эгоистам, тем, кто думает только о себе любимом, о своей ненаглядной шкуре.

      – Господин сержант, я тута! Подождите меня!

      Конный Михайлов вылетел из кустов, присоединился к кавалькаде. Мы понеслись дальше, на безопасное расстояние, прекрасно понимая, что староверы если и начнут погоню, то надолго их не хватит. Здесь нужен особый азарт, как у степняков, которые способны гнаться за удирающей добычей сутками, а то и намного дольше. Староверы разъярены нашей выходкой, что есть, то есть, но это наши люди, близкие и понятные. Из тех, что, бросив взгляд на поруху, скорее всего плюнут и махнут рукой. Пара горячих голов, конечно, найдется, но этого для полноценной, организованной по всем правилам погони слишком мало. Да и вояки из староверов еще те. Будут ожесточенно драться только в том случае, если другого выхода нет, когда припрут к стенке и ничего другого, кроме как хорошей драки, не останется. В мирное время это покладистые трудолюбивые люди, разве что с некоторым заскоком в том, что касается веры, но и их понять можно. С самого момента церковного раскола на староверов давит государственная машина произвола, не каждый такое выдержит.

      Но теперь все закончилось, мы вырвались из деревни.

      Я вновь ощутил прилив сил, стало легко и радостно, будто не остались позади трупы, брошенные