Еда и патроны. Артем Мичурин

лучше, кто тебя дыранул так зверски. Небось, тоже кому-то нахамил? Ты ведь со стороны Мурома чесал? Так? Неужто полицаи тамошние постарались? Общался я с ними как-то раз. Редкостные, скажу тебе, суки. Прямо фашисты, только хуже. Мнят себя ну, ни дать ни взять, господами. Что ты, что ты, не плюнь рядом. А разговаривают-то как – ласково, вкрадчиво, словно со скотиной домашней. Только вот брякни чего невпопад – так прикладом ухайдакают… Одно слово – фашисты. Что молчишь-то? Они?

      – Точно.

      – Ааааа, вот ты на вранье-то и погорел, – ощерился чумазей. – Чтоб какой холуй муромский один да под ночь в лес сунулся – ни в жизнь не поверю. Уж коли врать взялся, так поскладнее байку сочини.

      – Раз умный такой, че тогда спрашиваешь?

      – Э-э, кажись, просекаю. Не иначе заказали, – чумазый погладил себя по нечесаной бороде и довольно загоготал. – Вот ведь какие жизнь кренделя-то отчебучивает. Заказали, да не тебе, а тебя. А я и думаю, чего это командир наш полудохлого наймита прихватить решил. Все же умный он у нас, командир-то, сразу смекнул, чем тут пахнет.

      – Ну и чем же? – нарочито безразлично поинтересовался Стас.

      – Денежками, денежками пахнет. Не чуешь?

      – Что-то не очень.

      – Это потому, что бестолочь ты необразованная. За заказ деньги плочены, а не отработаны, коль жив ты еще.

      – Ну и…

      – Ну и отработаем, – усмехнулся чумазый. – Надо только заказчика твоего найти.

      – Флаг вам в руки. Ищите, – Стас помрачнел и задумался. – Мутный ты тип. Сам мне тут втирал, как нехорошо людей за деньги убивать, а теперь уже продать человека готов с потрохами.

      – Такого, как ты, можно и продать. Не грех. Я бы и сам тебя к стенке поставил, да патрон жалко.

      – А ты ножом давай, – решил немного побравировать Стас, а заодно попытаться разузнать побольше о своих нынешних спутниках, благо ситуация к этому весьма располагала.

      – Смотри, дошутишься. Я человек сговорчивый, могу и навстречу пойти твоим пожеланиям.

      – Сколько с вашей братией голопузой пересекался, а такого общительного рейдера первый раз встречаю.

      – Рейдера, говоришь? – нахмурился чумазый. – Слово-то какое выдумали нерусское. Это для такой мрази продажной, как ты, мы рейдеры, а для народа простого мы – освободительная армия.

      Стаса такая теория даже позабавила. Он вполне искренне улыбнулся, хотя оправдавшиеся подозрения насчет рода деятельности его вынужденных попутчиков совсем не внушали ему оптимизма.

      – Народ? Так народ и платит таким, как я, чтобы от вас, «освободителей», избавиться.

      – Э нет, врешь, – потряс пальцем чумазый. – Ты не путай народ русский с нехристями погаными. Расплодились на земле нашей, жируют, мошну набивают, русским житья не дают. Только ты-то этого не замечаешь, не хочешь замечать. Невыгодно тебе это. Оно и понятно, с их же рук племя ваше блядское кормится.

      – У вас тут все такие идеологически подкованные?

      – Нет, к большому несчастью, но дело поправимое.

      Стас уже практически смирился с неизбежностью грядущего промывания