Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время. Семен Ефимович Резник

почтенную аудиторию Королевского института, где лекции начинались в 9 часов вечера, где дамы появлялись в бальных костюмах (т. к. иначе туда не пускали), а джентльмены во фраках»[53].

      Но ветры дули в паруса Бэтсона. Он показал, что законы Менделя имеют универсальный характер для всего живого: им подчиняется и растительный, и животный мир. На опытах с душистым горошком он установил, что некоторые признаки неразлучны при расщеплении гибридов и что «неразлучные» признаки изредка все же расходятся. Это были факты первостепенной значимости (позднее их объяснит хромосомная теория Моргана). Бэтсон дал название науке о наследственности – генетика. В 1910 году Бэтсон и его ученик Реджинальд Паннет основали «The Journal of Genetics» («Журнал генетики»), скоро ставший ведущим международным органом.

      Годом раньше на средства, завещанные миллионером Джоном Иннесом, был создан Институт садоводства в городке Мертоне, недалеко от Лондона. Авторитет профессора Кембриджского университета Уильяма Бэтсона был столь высок, что, хотя по специальности он был зоологом, его пригласили возглавить это ботаническое учреждение.

      Бэтсон превратил Институт садоводства имени Джона Инесса в генетический. В нем были развернуты исследования в огромных по тем временам масштабах. К 1913 году, когда в Мертон приехал Вавилов, «это учреждение представляло собой большой европейский институт с прекрасной личной библиотекой Бэтсона».

      В институте работало 15 научных сотрудников – штат по тем временам огромный. Вавилова поразило разнообразие научных тем, изучавшихся на самых разных объектах. «Пшеница, лен, кролики, куры, канарейки, прямокрылые, крыжовник, примулы, бегонии, табак, картофель, львиный зев, сливы, яблони, земляника, павлины – всё это составляло темы исследования отдельных работников института. <…> Вся работа объединялась всеобъемлющей личностью руководителя, ведшего ее к единой цели познания процесса эволюции, проблем наследственности и изменчивости в самом широком смысле»[54].

3.

      В первую заграничную поездку Николай Вавилов отправился не один. С ним поехала Катя. Она лучше владела английским языком и вызвалась при необходимости быть его переводчицей и помощницей. Так ему было спокойнее. Да и разлучаться на целых два года молодым супругам не хотелось.

      В Англии Вавилов, как и планировал, сразу же стал знакомиться с работами Биффена по иммунитету растений и слушать лекции по генетике профессора Паннета в Кембриджском университете. Параллельно он занялся цитологией растений, много часов проводил в библиотеке Лондонского Линнеевского общества, где хранились рукописи и гербарий самого Линнея. Гербарием заведовал доктор Джексон, который «посвятил много лет этому гербарию, прекрасно знает его и охотно дал мне всякие разъяснения. В [Линнеевском] О[бщест] ве, кроме гербария, недурная библиотека, коллекция линнеевских манускриптов, портретов и т. д.»[55].

      Вавилов знакомился с оригинальными трудами классиков

53

рода. 2012. № 11. С. 79.

54

Вавилов Н.И. Вильям Бэтсон (W.Bateson) 1861–1926. Памяти учителя // Труды по прикладной ботанике и селекции. 1925 [1926]. T. 15. Вып. 5. С. 508–510.

55

Письмо А.И.Мальцеву от 30.3.1914 // Вавилов Н.И. Избранные письма. T. 1. С. 19.