Москва 1979. Андрей Троицкий

выставки. Никак не могла… А про отца ты сам знаешь – он с сердцем в больнице, уже неделю.

      – Знаю, знаю… Это ничего. Главное, – ты пришел.

      Дядя Петя сказал, что уж второй час тут стоит, приехал к самому открытию морга, привез теткино коричневое платье, еще белье, нитяные чулки и туфли. Работник морга вещи взял, а про туфли сказал, что они дерьмо, только на помойку. А белых матерчатых тапочек у него нет, хоть за них заплачено, они в комплекте с гробом, цена – тридцать восемь копеек. Надо бы другие туфли купить, новые, время в запасе есть – два полных часа, даже с четвертью. Тут рядом, за мостом через Яузу, универмаг, там женский обувной отдел должен быть.

      – Дай-ка…

      Борис взял авоську со свертком, развернул газету. Он увидел пару стоптанных туфель со сбитыми каблуками. Кожа потрескалась, одна перепонка оторвалась.

      – Действительно, – только на помойку. Ничего лучше не нашел?

      – Это и есть лучшая пара, – ответил дядя Петя.

      – В таких туфлях только в ад пустят, если хорошо похлопотать. И то по нечетным дням.

      Они вышли на улицу, встали у обочины, мимо проехали три такси с зелеными огоньками, но никто не остановился, будто не видели поднятой руки. Четвертая машина притормозила. Борис открыл дверь, сказал, что ехать до ближнего универмага, заплатит два счетчика. Таксист с красной мясной физиономией покачал головой:

      – И за три не поеду. Мне в центр.

      Наконец, остановился служебный "Москвич" с загадочной надписью вдоль кузова "аварийная". За три рубля сговорились, вышли возле универмага, поднялись по высокой лестнице. В толчее торговых залов нашли обувной отдел, на полках несколько пар войлочных сапог сорок второго размера и боты из резины, похожие на блестящие черные утюги, еще полусапожки, тоже резиновые. Борис пошептался с продавщицей, объяснил, что случай особый, обувь для покойницы, он заплатит, сколько скажут, без торга.

      Девушка ушла куда-то, вернулась вместе с пожилой женщиной, заведующей секцией. Та сделала скорбное лицо и сказала, что родственники усопших сюда чуть не каждый день приходят с такими просьбами. Она и рада помочь, но хоть режь, хоть ешь ее, а туфель тридцать восьмого размера все равно нет, даже на складе. Ни черных, ни белых, ни импортных, ни отечественных, – никаких. Ни за какие деньги, хоть за миллион. Но вот добрый совет: если человеку в последний путь нужна обувь, идите в секцию спортивных товаров. Там стоят импортные кожаные тапочки "чешки", ну, в которых девочки на уроки физкультуры ходят. Купите, – останетесь довольны. Они как раз белого цвета, очень аккуратные на вид, надо на размер больше брать, тогда точно налезут.

      В спортивной секции Борис повертел в руках пару белых "чешек", вздохнул и пробил в кассе четыре рубля двадцать копеек. Обратно к моргу вернулись на четырнадцатом троллейбусе, Борис вошел внутрь, коротко переговорил с мужиком в рабочем халате. Но тот тапки не взял, мол, сейчас нет времени этим заниматься, одевают другого усопшего, если хотите – ждите, а нет, – сами на покойницу чешки