Мартовский заяц, или Записки мальчика индиго. Родин И. О.

она тоже не стала выдергивать стрелу, а увела Толстого прямо с ней. Видимо, это у них было семейное.

      Час или два все отсиживались по домам, потом медленно начали выползать из убежищ. На следующий день во дворе, прихрамывая, появился Толстой. Он был герой дня (не в последнюю очередь потому, что никто из виновников события не был наказан). Толстой рассказывал всем, как его возили в больницу и даже демонстрировал большой кусок пластыря, прилепленный к пятой точке. Все смотрели и понимающе кивали головами.

      Я же после этого случая перестал упражняться в стрельбе. И электродов больше не оттачивал, поскольку каждый раз, когда я смотрел на лук со стрелами и даже на их отдельные части, мне сразу вспоминалась толстая задница и торчащая из нее стрела, мотающаяся из стороны в сторону. Мне даже несколько раз снилась эта картина, причем в одном из снов Толстой со злобной ухмылкой прицеливался из лука в меня, а я от него бегал по двору, пытаясь найти хоть какое-то укрытие.

      Одним из самых популярных предметов, который можно было найти на стройке, являлся телефонный кабель. Привозили его в огромных катушках, которые снимали с грузовика краном. Причиной такого пристального интереса было то, что кабель содержал внутри проволоку, покрытую красивой разноцветной пластиковой изоляцией, а сверху был оснащен толстой свинцовой оболочкой. Проволока шла на изготовление браслетов, колец, брелоков для ключей и прочих украшений (все девочки были большие мастерицы в этой области). Свинцовая же оплетка употреблялась для выплавления небольших пистолетов, свинчаток, кастетов, а также черепов (которые потом снабжались цепочкой или веревкой и носились на шее). Плавилось это все прямо во дворе на костре в обычной консервной банке. В силу всего вышеперечисленного, нет ничего удивительного, что в результате строители потом не досчитывались как минимум метров десяти-пятнадцати. Вероятно, они потом уже сознательно закладывались на это заранее, потому что нас особо никто не трогал и не пытался отобрать кабель обратно.

      Вообще отсутствие достаточного разнообразия игрушек и прочих предметов первой (и второй) необходимости в магазинах сильно развивали воображение и изобретательность. В салочки мы играли, бегая по гаражам, через заборы лазали на территорию каких-то заводов и предприятий (где помимо всего прочего можно было что-то стащить), футбольным мячом долбили о свежевыкрашенную стену дома, оставляя грязные следы, подкладывали на трамвайные рельсы бомбочки, которые в то время умел изготавливать каждый шкет из алюминия (или магния) и марганцовки, играли в расшибалочку пивными пробками и в некую разновидность городков, именовавшуюся «банкой» (поскольку для этой цели использовалась консервная банка, найденная на ближайшей помойке).

      Помню, у бабушки (той, что жила под Москвой) как-то по соседству ломали сараи. Хлама там было огромное количество. Что-то народ разбирал по домам, что-то просто выбрасывал, не подозревая, что эта рухлядь для кого-то представляет