Мертвый город. Камилла Стен

который, заметив, что я смотрю на него, вопросительно приподнимает брови. Я уже собираюсь принять его предложение, но чувствую на себе взгляд Эмми, и меня начинают одолевать сомнения.

      – Нет, спасибо, – говорю, стараясь не показать свое раздражение. – Вся ответственность на мне, поэтому я не хотела бы пить, пока мы здесь.

      – Разумно, – замечает Эмми, и я готова поклясться, что слышала издевательские нотки в ее хриплом голосе.

      – Такое у меня мнение, – говорю я как можно более нейтральным тоном.

      Эмми никак не реагирует на мои слова. Вместо этого спрашивает:

      – В городке ведь больше нет другой площади?

      Прежде чем я успеваю ответить, она продолжает:

      – И тогда, значит, именно здесь они нашли…

      – Да, – подтверждаю я. – Это и есть центральная площадь. И именно на ней они нашли ее. Биргитту.

      Поскольку уже вовсю начало темнеть, когда мы добрались сюда, у нас не нашлось времени по-настоящему обследовать место, где мы припарковались. Было гораздо важнее проверить оборудование, убедиться, что машины в рабочем состоянии, что ничто не разбито и не потерялось. Но я все равно не смогла удержаться от соблазна и пробежалась вокруг, после того как мы с Туне поставили палатку, где будем спать. Пробежалась исключительно с целью почувствовать запахи, и тишину, и землю. Представить себе, как все было.

      Я не нашла столб; да, собственно, и не рассчитывала. Наверняка они свалили его, когда снимали тело. И даже если, вопреки всем ожиданиям, не сделали этого, в любом случае грубо обтесанная деревяшка не могла простоять шестьдесят лет.

      Но я обнаружила дыру.

      Она находилась посередине площади, всего в нескольких метрах справа от небольшого заросшего участка, где мы поставили наши машины. Булыжники там вывернуты на поверхность, и ямка имеет размеры примерно 15 на 15 сантиметров. Сейчас она сильно заросла и забилась сухими ветками и листьями, но я почти уверена, что именно в ней стоял столб.

      – Где ее похоронили? – спрашивает Макс, и я вздрагиваю, вырванная из своих мыслей.

      – Не знаю, – отвечаю. – Я искала, но не смогла найти никаких данных на сей счет.

      – Похоже, о ней вообще очень мало написано, – говорит Эмми. – Во всяком случае, в материалах, которые ты нам дала, почти ничего нет.

      Качаю головой.

      – Да, всё так. Главный источник информации о ней – письма моей бабушки, но написанное там трудно подтвердить или опровергнуть. Я проверила книги регистрации по месту жительства и нашла некую Биргитту Лидман, рожденную Анной-Карин Лидман в тысяча девятьсот двадцать первом году. На том все и заканчивается. Никаких визитов к врачу или школьных оценок, ничего…

      – Ну, вряд ли ведь стоило ожидать, что девочка, получившая прозвище Убогая Гиттан, ходила в школу, – говорит Макс. – Особенно если все с ней обстояло столь плохо, как означено в письмах.

      – Судя по ним, она страдала какой-то формой аутизма, – замечает Роберт басом.

      – Пожалуй, – соглашаюсь я; сама ведь потратила