Расстояние. Георгий Константинович Левченко

любимая, что лучше бы их было поменьше, а то мечешься как буриданов осёл, не знаешь, к какой охапке идти. Так ведь можно в конце концов и загнуться.

      – Зачем так мрачно? Не загнуться, просто разориться, – встряла Света. – А вообще в свете последних событий, отсюда надо уезжать. Вот ты веришь, что он действительно будет работать честно, а не просто и дальше сидеть на трубе и ныкать нефтяные деньги по своим карманам?

      – С этим погоди. Ты, наверное, не помнишь, но в нашей стране подобные события случаются не в первый раз. Да, многие уезжали, есть даже те, которые потом об этом не жалели, но я чувствую, что не зря остался, время проходило, всё перетёрлось, перетерпелось и становилось лучше прежнего. Тебе просто не с чем сравнивать. Был у меня в середине 90 один компаньон, прямо перед 97 дал отсюда дёру, поселился в Италии в каком-то местечке на севере, устроил семейный бизнес, там за него можно легко получить гражданство, много хвастался: вот у него и дом просторный, и две машины, и жена красавица, и ездят по всему свету, и вообще живут припеваючи. А лет так через 10 начал кусать локти, видя, до каких высот я поднял наш бизнес, в то время, как у него всё местечково, однообразно, настоящего дела нет и не предвидится. Захотел бросить и вернуться, а уже не получается, навыки, связи – всё растерял, и никому тут не нужен.

      – Немного грустная история, но, я полагаю, его положение вполне терпимо.

      – Да, Ксюш, как он устроился, мало кому удалось. Основная масса просто прозябает. Здесь успели кое-что ухватить, там накупили всякого разного и сидят без дела, только деньги тратят, и никому кроме лоботрясов и прихлебателей на интересны.

      – Я, скорее, к тому, что не справедливо, когда все сверхприбыли от продажи нефти и газа идут одному человеку.

      – Ну что ты! Далеко не одному. В основном, конечно, избранным, но и стране перепадает.

      – А когда они кончатся, избранные уедут, а мы тут останемся с голым задом.

      – Ну, мы-то в таком виде точно не останемся, я об этом позабочусь, но, когда закончится это, найдётся что-нибудь другое. Бог Россию не оставит.

      – Достойные слова опытного делового человека.

      – Не иронизируй, милая, я на досуге много об этом думал, – спокойно и совершенно всерьёз сказал Геннадий Аркадьевич, допивая своё пиво. – В конечном итоге, всё суета и лишь средство, цель же совсем другая, высшая, к ней надо стремиться, а не к тому, чтобы подешевле купить и подороже продать.

      – Первый раз слышу, чтобы ты говорил религиозными формулами.

      – Это не формулы, это сама жизнь. Я понимаю, в христианстве много противоречивого, спорного и так далее, но это учение настолько злободневно, что сомнений в его истинности не возникает. Да и все затруднения с Христом, как мне кажется, состоят только в следующем: сам ли он навесил на себя смехотворные регалии сына божьего, царя царей и прочие, либо за него это сделали апостолы. Я склоняюсь ко второму варианту.

      – Но это уже не христианство, а ересь. И раз ты затронул его историю, то лично