Расстояние. Георгий Константинович Левченко

изменилась ли обстановка других комнат, в которые со времени своего приезда он не успел заглянуть. Семья сидела в современно, даже слишком современно, поскольку всё современное быстро устаревает, обставленной комнате, куда выходили двери всех прочих, за большим обеденным столом со стеклянной столешницей. На нём стояло, во-первых, два салата из морепродуктов, первый – из креветок с орехами, зеленью, оливками и майонезом, приготовленный явно не сегодня и доходивший до кондиции в большом серебристом холодильнике на кухне, другой – непонятного происхождения, в котором только и чувствовались, что консервированный лосось и мелко нарезанные шампиньоны. Во-вторых, в самом центре дымилась супница, из которой торчала ручка половника, наполненная густой жидкостью с морскими гребешками, картошкой, теми же шампиньонами, что и в салате, тмином, луком и веточками брокколи. В-третьих, на второе, как и обещала, Оксана приготовила рыбу: запекла карасей с лимоном для размягчения костей, каждому по два, хозяину – три, хотя Аркадий после супчика еле-еле осилил одного. Запивалось всё это на выбор апельсиновым соком, белым вином или пивом. Выпускник парижского вуза предпочёл первое, потом резко перешёл на третье, женщины – второе, а его отец сразу пил только пиво. Стол не являлся праздничным, семья Безродновых обычно обедала именно так, только порознь, однако Аркадию после стольких лет жизни на съёмной квартире он показался весьма изысканным.

      Между прочим, он не зря интересовался обстановкой других комнат, она существенно переменилась со времени его последнего посещения. Комната Геннадия и Оксаны теперь вмещала ещё более массивную кровать, чем прежде, по бокам которой стояли тумбочки из стекла и стали, ещё более массивный шкаф и комод, на полу лежал ещё более ворсистый ковёр. Всё это имело минималистичный дизайн и выдержано в чёрно-белых тонах без малейших намёков на художественность, три стены с рельефной штукатуркой окрашены в белый цвет, а четвёртая превращена в сплошное зеркало, и лишь ламинат на полу под тёмное дерево с толстыми прожилками как-то освежал картину. И в этой комнате спали живые люди! У человека с определённым чувством вкуса такой интерьер вызывал бы нервную дрожь.

      Комната Светы оказалась несколько теплее, и в целом чувствовалось, что в ней живёт девушка. Тёмно-розовые обои с широкими завитками различных оттенков этого цвета создавали впечатление хрупкости и уюта, небольшая полутораспальная кровать с несколькими мягкими игрушками вместо подушек на светло-зелёном, почти салатовом покрывале в крапинку смотрелась крайне умилительно, хотя и не по возрасту хозяйки, лакированный шкафчик в углу у окна битком набит всевозможными нарядами, из-за чего его дверцы еле-еле закрывались, а ведь они были максимум лишь половиной из всех, остальное хранилось в её собственной квартире. У двери стояла тумбочка с телевизором, рядом с кроватью – старый письменный стол, купленный в начале 90 годов, светлый, с потёртостями и засаленными ручками выдвижных шкафчиков, чья поверхность сплошь изрисована