Девятая квартира в антресолях. Инга Львовна Кондратьева

он стоял подле нее, сложив руки с блокнотом за спиной. Выждав минуты три, он проследовал далее, у первых пюпитров развернулся и начал движение в обратном направлении. У Лизы был довольно недоуменный взгляд, но он понял, что маневр его удался. Проходя, он оглянулся на ее работу и увидел, что она все поняла и начала исправлять, но, конечно, получалась грязь. Он остановился и вполголоса официальным тоном спросил:

      – Не желаете ли начать заново, барышня? Времени еще более чем достаточно?

      – Желаю, – растеряно улыбнулась ему Лиза.

      Тогда он вернулся на свое кресло, попросил Круглова заменить Полетаевой лист бумаги и до окончания экзамена не вставал больше с места, делая зарисовки учениц и гостей.

      ***

      – И вы что, обе воспользовались его подсказками?! – почти с ужасом смотрела на своих подруг Нина Чиатурия. – Это вы-то, которых я думала, знаю как саму себя! Как вы могли, это же стыдно!

      Лида с Лизой переглянулись и забавный эпизод экзамена, почти чудесное приключение, которым они только что восторженно обменивались между собой и делились с подругой, вдруг предстало перед ними с какой-то совсем другой стороны, о которой они даже не задумывались. Почему они сами не заметили этого раньше? Волна светлой радости схлынула и, как любой провинившийся, они потупили взоры. Но тут же Лида встрепенулась и удивленно, как бы вглядываясь в себя, спросила у подруги:

      – Ниночка, а что тут стыдного? Я ни у кого ничего не отнимала. Я даже не просила о подсказке!

      – Но ты ее легко приняла! Как же не отнимала, если ты получила выигрыш, преимущество перед другими девочками? Им-то никто не подсказывал! Это не честно.

      – Ты действительно считаешь, Нина, что мы обманом получили свои отметки? – мнение княжны было очень важно для Лизы. За столько лет, проведенных вместе, она привыкла считать Нину кристально чистым, самым честным человеком. Она такой и была, это много раз подтверждалось в различных институтских ситуациях. Представить, что княжна Чиатурия в чем-то погрешит против совести, было немыслимым для тех, кто знал ее близко.

      – А ты сама как думаешь, Лиза?

      – Я не знаю, девочки. Только на душе сейчас стало как-то нехорошо. А до этого было так… Мне что, надо было сделать вид, что я не поняла его? Но он друг дяди Саввы, они вместе приходили в первый раз. И он такой взрослый, такой талантливый, его даже наша maman пригласила. Как мне надо было с ним поступить?

      – Ну да! Лизе надо было притвориться слепой, а мне тогда глухой что ли? Мне-то он просто вслух указал на ошибку. Верней, пошутил, но все же было понятно. А притворяться – это честно? Или надо было встать и сообщить о его подсказке учителю, чтобы стыдно стало ему, этому взрослому человеку, который почему-то захотел помочь мне?

      – Лида, прекрати! То, что ты говоришь – это вообще ужасно, ты сама понимаешь! – Нина прижала ладони к ушам, как будто слышать речи подруги ей стало невыносимо.

      – Ниночка, ты же знаешь, как Лиде нужна