Кондуит и Швамбрания. Лев Кассиль

время так называемая Биндюгова шайка. Когда в шалман неожиданно заходил Козодав, книжки тотчас прятались, а фараону преподносилась рюмочка. Разомлевший фараон таинственно сообщал:

      – Слышь, гимназеры? Раньше как через полчаса не вылазьте. Ваш Цап-Царапыч по Брешке шныряет. Я тогда скажу, как можно станет.

      Во саду ли…

      В сентябре в Народном саду поредела листва, побурел кохий. Сад стал похож на вытертый воротник старой шубы.

      В сентябре на главной аллее гимназисты затеяли с парнями драку.

      Пятиклассник Ванька Махась гулял с гимназисткой. Сидящие на скамейке парни с Бережной улицы стали «зарываться».

      – Эй, сизяк! Ты с нашей улицы девчонок не замай.

      Махась отвел гимназистку к фонтану. Сказал:

      – Я извиняюсь. Одну секунду. Я в два счета.

      Потом вернулся на аллею, подошел к парню и молча ударил. Парень слетел со скамейки на проволоку, огораживающую аллею. И сейчас же вся аллея покатилась в одной общей, сплошной драке. Дрались молча, потому что на соседней аллее сидели преподаватели. Парни тоже понимали это и считали нечестным кричать и тем подводить противников.

      Проходившие сторожа разняли дерущихся. Появление Цап-Царапыча окончательно прекратило побоище.

      И тогда городская дума попросила директора внести в список запрещенных для гимназистов мест и Народный сад. Директор с полной готовностью согласился. Гимназисты лишились последнего места для гуляния. Они пробовали протестовать, но родительский комитет одобрил приказ директора.

      «Идем на Вы!»

      В тот же день в шалмане состоялось экстренное и тайное совещание. Из гимназистов присутствовали лишь Биндюг и Атлантида.

      Атлантида был вне себя от негодования.

      – Нет, – волновался он, – это просто чертовщина какая-то! И так носу сунуть никуда не дают, а тут еще это… Плюю я после этого на весь Покровск.

      – Знаете, что я вам предложу? – сказал Иосиф. – Пошлите попечителю телеграмму с оплаченным назадом. Нельзя же молчать. Ведь это прямо какая-то черта оседлости для гимназистов. Тут нельзя, там нельзя… А где можно? Я знаю где?..

      – Аллюра-шкидла! Да какие тут к чертям телеграммы! – перебил его Рекрут. – Нет, тут надо поварить котелком. Иесь!

      – Размордовать!.. И никаких! – весело посоветовал с верхних нар Кривопатря. Он лежал, свесившись, и сосредоточенно плевал, стараясь попасть в кольцо из сведенных пальцев.

      – Нет! – твердо сказал Атлантида. – Этот номер не пройдет, тут треба всему городу накласть… Они все виноваты. И дума и комитет. Черти свиные!.. И чтоб не всыпаться самим. А то как засвистишь из гимназии… Вот тут и мозгуй.

      – У нас ребята дружные, – добавил Биндюг, – как насядем гуртом – держись!

      Стало тихо. Заговорщики задумались. Капало с крыши.

      Вдруг Иосиф вскочил, хлопнул безжалостно себя по лбу и воскликнул:

      – Эврика! Эврика, что значит по-гречески «нашел»! Блестящая идея зародилась в этой голове… Что?

      –