Кондуит и Швамбрания. Лев Кассиль

      Глава почти кинематографическая, в которой читатель, видя наверху ноги, а внизу голову, может крикнуть автору: «Рамку!»

      Тьма

      Потом, когда глаза наши привыкли, мы видим дверь с дощечкой: «Земский начальник Геннадий Вениаминович Разуданов». Около – новенькая кнопочка звонка. Площадка второго этажа. Кусок лестницы. Внизу, под лестницей, – голова с длинными усами и толстым носом. Фуражка с кокардой. Это Козодав. Ему холодно. Он ежится. Он подымает воротник. Он часто моргает. Глаза слипаются. Козодаву хочется спать.

      Часы в столовой земского начальника показывают два. На столе стакан молока и бутерброд. Кому-то оставлено…

      По лестнице подымаются ноги. Резиновые галоши в грязи. Одна нога спотыкается о ступеньку:

      – Тьфу, дьявол! Темно, как у негра под мышкой.

      Вспыхивает спичка. Рука в изящной перчатке подносит спичку к звонку. Спички одна за другой долго вспыхивают и тухнут.

      – Ну, на этот раз Рекрут постарался!

      Внизу голова Козодава. Наверху ноги в резиновых галошах. Козодав, который на минутку заснул, очухавшись, тяжело вбегает наверх…

      – Ага! Попался! – Надувшись, топорща усы, он свистит. Другой рукой он поймал неизвестного за шиворот. Свистит. – Каррраул!.. Пымал!

      Неизвестный спокойно оборачивается и властно отрывает от себя руку полицейского. Это сын земского, Венька Разуданов. Он негодует:

      – Ты что, болван, спятил? А? Заставь дурака…

      – В… в… винов… ват-с! Не признал в темноте-с. Сделайте божескую милость, простите. Думал, за звонком кто…

      Дверь раскрывается. Земский в женином капоте, с двустволкой в руках вылезает на площадку, и из-за его спины выглядывают испуганные, заспанные лица жены, свояченицы и прислуги.

      – В чем дело?!

      Козодав стоит вытянувшись, рука к козырьку. Веня объясняет:

      – Этот дурак со сна принял меня, папа, очевидно, за бандита. А звонок сам проспал.

      Все смотрят на дверь. Там, где только что был звонок, – обрывки проводов и дырочка от гвоздей. Все поворачиваются к Козодаву. Козодав подходит к дверям, не верит глазам, щупает место. Потом разводит руками. Земский трясет его за шиворот:

      – Вон, мерзавец! Проспал!

      Венька разыгрывает обиженного и взволнованного.

      – Я так устал, мама. Занимался все время… А тут это…

      Ну, тут идут дела семейные. Поцелуй, там, диафрагма – словом, конец главы.

      Из кармана Венькиной шинели торчат обрезанные провода и упорно поблескивает кнопка.

      Фараон вызывает Иосифа

      Пристав сказал Козодаву:

      – Чтоб у меня эти звонкорезы были пойманы! Слышишь? Оскандалился, черт тебя бы не взял, на весь город!.. Поймаешь – пятьдесят рублей награды. Нет – так ты у меня попрыгаешь, бляха номер два ноля!

      Фараон с рвением взялся за розыски. Он шел по базару… Не шел, а плыл. Красные шнуры погон на его богатырских плечах взлетали, как весла, в людской реке базара. И на базаре Козодав встретил Костю Гончара – шалманского блаженного, пестрого Костю. Разукрашенный,