Воспоминания и письма. князь Адам Чарторижский

служба в гвардейских полках была в то время в большом пренебрежении, и все же надо было являться на службу хоть один раз в неделю. Находились офицеры, исполнявшие свои обязанности добросовестно, но это делалось ими по собственному желанию, и их усердие в глазах знатной молодежи являлось скорее чем-то смешным, чем действительной заслугой. Наши генералы совершенно не заставляли нас работать, а потому дежурить во дворце приходилось редко, нам очередь вышла всего один раз. Со мной не случилось тогда ничего особенного: войдя со взводом в конногвардейские казармы, я встретил там генерала от инфантерии, адъютанта теперешнего государя князя Трубецкого, который тоже был назначен во дворец на караул в первый раз. Что касается моего брата, офицера пехотного полка, он находился в том отряде своего полка, который назначался на караул во дворец каждую ночь. Заметив брата, императрица сказала, что под его защитой идет спать спокойно.

      Смешная история приключилась однажды с нашим другом Горским. Указ относительно нашего семейства был опубликован, но со снятием секвестра и отдачей нам имений медлили. Хотя Платон Зубов и был уполномочен передать эти распоряжения генерал-губернатору Тутолмину, находившемуся тогда в Петербурге с целью принять участие в этом грабеже и противозаконии, но он не спешил. Волей-неволей мы были вынуждены продолжать присутствовать при его туалете. Однажды фаворит, одетый в белоснежный халат, заметил Горского и сделал ему знак подойти. Тот немедленно исполнил его приказание, но, поглощенный всецело тем, что говорит ему Зубов, не позаботился о своем носе, и на девственной белизне графского халата появилось огромное табачное пятно. Присутствовавшие ожидали трагической развязки, но Горский, никогда не терявшийся, закончил то, что хотел сказать, и с видом победителя возвратился на свое место.

      В день Нового года мы были произведены в камер-юнкеры. В то время в России на придворные чины смотрели иначе, чем теперь. Придворный чин равнялся чину военному и был выше чинов гражданских. Поэтому те семьи, у которых было знатное имя или большая протекция, стремились поместить своих сыновей в гвардию и в то же время добиться какой-нибудь должности при дворе. Включенные таким образом в иерархию чинов, они переходили затем на военную или гражданскую службу.

      Екатерина хотела женить великого князя Константина еще при своей жизни. Заранее занимались составлением его будущего двора, интриговали за себя или за кого-нибудь из своих, составляли списки камер-юнкеров и камергеров: первые равнялись по чину бригадирам, вторые – генерал-майорам.

      В Петербурге как раз в это время появилась герцогиня Кобургская в сопровождении трех дочерей, и с этих пор началось возвышение этого дома. Всякий раз, когда в Москве нуждались в принцессе, дипломатический агент объезжал столицы мелких германских принцев, имевших красивых дочерей-невест, и затем подробно докладывал об их предполагаемых качествах и родственных связях их родителей. Руководясь