Олимпийский чемпион. Фридрих Незнанский

выходу. Он выглянул из-за угла и увидел, что Сергей открыл дверь в цех и вошел внутрь. Чахлик по мягким еловым лапам бросился ко входу. Сергей стоял перед закрытой внутренней дверью и непонимающе оглядывал изготовившихся к нападению парней с монтировками.

      – Привет, блажной, – услышал он за спиной голос и обернулся.

      Перед ним стоял Чахлик и смотрел Бабурину в глаза. Лицо его пылало ненавистью. В руках у Чахлика не было ничего, и блажной все понял.

      – Привет, Чахлик, – спокойно сказал Бабурин, – в чем дело?

      – А ты не догадываешься? – насмешливо произнес Чахлик.

      Бабурин покачал головой. Чахлик снова позавидовал его выдержке. Ведь знает же, гад, что ему отсюда не выйти… И хоть бы что. Хоть бы голос дрогнул.

      – Я сказал, что мы с тобой посчитаемся. – Чахлик очень боялся, что Сергей кинется сейчас на него, но показать трусость пацанам не мог. – Вот и настал мой черед поучить тебя. Давайте, пацаны!

      Бабурин едва успел обернуться, но было поздно. С двух сторон на него обрушились тяжелые монтировки. Он попытался схватить нападающих за руки, но они отпрыгнули. Следующие удары обрушились на плечи, ребра… Могучий Бабурин закачался.

      Чахлик наблюдал до тех пор, пока блажной не стал падать в его сторону. Андрей, быть может, с излишней поспешностью закрыл дверь, и как раз вовремя. О железный лист с грохотом ударилось могучее тело Сергея. Он попытался вырваться, но удары монтировками сыпались на него с двух сторон, и он не выдержал.

      Чахлик из-за двери с удовольствием и возбуждением прислушивался к сдавленным крикам боли и глухим ударам, доносящимся из-за двери.

      Выждав несколько минут, он снова открыл дверь. Бабурин уже был весь в крови. Чахлик приказал своим подручным не бить жертву по голове, чтобы продлить его мучения и не убить раньше времени. Те кивнули и продолжили. Андрей не спеша закурил бычок, достал из кармана завернутые писки, выбросил бумагу и, зажав бритвы в кулаках, направился к жертве.

      – Харэ, – негромко произнес Чахлик.

      Сека и Калина остановились, тяжело дыша и сплевывая сквозь зубы.

      Сергей лежал на полу возле входа. Тело его было покрыто синяками и кровью. Изо рта шла кровавая пена. Он пытался поймать ртом воздух, но это не удавалось. Сергей был страшно избит: переломанные руки, раздробленные ребра, огромная кровавая рана на спине, – видимо, сюда монтировка угодила острым концом. Но голова была цела и несчастный был еще жив. Над телом стоял только Сека, у него была разбита бровь и начинала опухать скула..

      – Вот гад! Успел-таки мне двинуть… – Сека потирал скулу.

      – Ну что, – обратился к Бабурину Чахлик, – теперь ты понял, что твоей жизни цена – три копейки?

      Бабурин пытался что-то сказать, но ничего, кроме хрипа, он издать не смог.

      Но вдруг он затих, резко перевернулся и встал. Уголовники отшатнулись. Каким-то невероятным усилием Бабурину удалось распахнуть внутреннюю дверь. Но тут его настиг сокрушительный удар монтировки. Бабурин снова упал.

      Лом, которым Чахлик подпирал вход, валялся неподалеку. Сека со злобой