Пригоршня вечности. Константин Бояндин

прохладная рука прижималась к его лбу.

      Нламинер открыл глаза и сел. Рисса стояла над ним, принюхиваясь; посмотрев ему в глаза, она уселась рядом. Сквозь «дверь» в пещеру просачивался утренний свет.

      – Что случилось? – поинтересовался Нламинер, разминая чудовищно затёкшие суставы. Отвык я от походной жизни, подумалось ему.

      – Ты говорил во сне, – был ответ. – Прежде никогда с тобой такого не было. Видел сон?

      Нламинер кивнул. – Довольно яркий и странный. А что?

      Рисса открыла было рот, но запнулась.

      – Это весьма необычно, но я тоже видела сон. Он был… – она потрясла головой, словно не вполне ещё проснулась и встала. – Впрочем, ладно. Я не чувствую ничего подозрительного ни в тебе, ни в себе. Пошли.

      И так всегда, угрюмо подумал Нламинер, выкарабкиваясь навстречу прохладному утреннему морю.

      Ветерок пригладил его мех и развеял последние остатки ночного видения. Сразу же захотелось есть. Однако, подумал Нламинер, наш стол не будет баловать разнообразием. Только чайки гнездились на островке; если наверху нет людей, останутся лишь дары моря. В сыром виде. Да, и морская вода взамен пресной.

      – Пойду-ка я наверх, – Нламинер окинул взглядом Лестницу. – Может, случится чудо и там кто-то есть.

      – Хорошо, – кивнула Рисса в ответ. – Попытайся открыть ворота. Только осторожнее: там, где нет света, наверняка небезопасно. Я пока поохочусь.

      И нырнула в море.

      Нламинер проводил взглядом её силуэт и пошёл наверх, считая ступени. Солнечные лучи скользили по-над морем; картина была мирной и величественной. Впрочем, давно известно, что мир ночной разительно отличается от мира дневного. «И сумеречного мира», – шепнул ему голос на ухо и Нламинер резко остановился. Опять этот «советчик»! Кто бы это мог быть?

      Голодные резкие вопли птиц были ему ответом.

* * *

      …В святилище Нламинер задержался на несколько дней. Он появился на сцене, едва незадачливые грабители покинули её.

      Впрочем, мало кто обвинил бы его в трусости: невелика доблесть выступать голыми руками против опытных бойцов.

      Юноша, наигрывавший на флейте, подмигнул ему и бросил арбалетную стрелу. Нламинер ловко поймал её и едва не выронил: вместо стрелы в руках его был старинный ключ, сработанный из драгоценных металлов и украшенный множеством каменьев. А когда он вновь поднял глаза, на ступенях никого не было.

      Каменья образовывали стилизованную руну «П». Что бы это значило?

      В святилище оказалось немало работы, которая была уже не под силу пожилому Хранителю. Та же непонятная воля, что направляла Нламинера через лес, неожиданно отпустила его.

      Впервые он оказался предоставленным самому себе.

      Однако, Хранитель принял его радушно. За те несколько дней, что Нламинер провёл, приводя в порядок каменную площадку – сметая пыль, поправляя статуи, восстанавливая невысокий забор, ограждавший святилище двойной восьмёркой – он рассказал ему немало интересного о вселенной, окружавшей