Простите, простите, простите меня…. Александр Володин

что рядятся в беды,

      к ушибам, что до свадьбы заживут,

      и к самолюбью, что всегда задето,

      и к неустройствам, что всегда гнетут,

      к тому, что срок твоих удач проходит,

      пора удач настала для других.

      Что ж, солнце так же всходит и заходит

      не для тебя – так для него, для них…

      Я равнодушию учусь.

      Вовсю стараюсь, мельтешусь!

      «Погода, плохая погода…»

      Погода, плохая погода,

      неуравновешенный век.

      Мы вниз опускались полгода,

      а где же полгода, чтоб вверх?

      Запросы покорно понизив,

      согласны на осень, на снег…

      На разные беды – полжизни.

      А где же полжизни на смех?

      «После бума, и грома…»

      После бума, и грома,

      и ночных неприличий

      с отдаленного дома

      слышу песенку птичью.

      Свищет скромно и звонко,

      нет ни стажа, ни сана.

      Голос птицы-ребенка,

      отдохнувшего за ночь.

      Она свищет, как дышит,

      словно вот родилась.

      Между небом и крышей

      телеграфная связь.

      «Я побежден самим собой…»

      Я побежден самим собой.

      Устал. И небо угасает.

      Пора уже, пора…

      Постой!

      Вгляделся вдаль – а там светает.

      Свой крест все тяжелей нести.

      А память свод грехов листает.

      Жизнь прожита, почти…

      Почти!

      Вперед вгляжусь – а там светает.

      Прошли и высохли дожди,

      снег падает и снова тает.

      Казалось, темень впереди.

      Но вот вгляжусь – а там светает!

      «Никогда не толпился в толпе…»

      Никогда не толпился в толпе.

      Там – толпа, тут – я сам по себе.

      В одиночестве поседев,

      по отдельной иду тропе.

      Боковая моя тропа,

      индивидуализма топь.

      Где толпа моя?..

      А толпа

      заблудилась средь прочих толп.

      «Эта элита…»

      Эта элита

      признает Мадонну Литту.

      А для элиты той

      Литта – звук пустой.

      Она ценит, однако,

      Кафку и Пастернака.

      Сколько разных элит!

      Больше, чем простофиль.

      Этот – космополит,

      этот – славянофил.

      Эти – по шашлыкам,

      те – по средним векам,

      по уральским скитам,

      по сиамским котам.

      И простые смертные

      в пиджаках вчерашних,

      так смешно заметные

      в их рядах калашных…

      Между сытыми, мытыми

      извиваюсь элитами.

      Свою линию гну:

      не попасть ни в одну.

      «Укорочен лозунг французской революции…»

      Укорочен лозунг французской революции.

      Равенство без свободы и братства.

      За одно равенство стоило ли драться?

      Равенство напившихся в том, что напьются?

      Равенство хитрых и ушлых – ушлым?

      Равенство