Простите, простите, простите меня…. Александр Володин

для них не существует.

      Да что там, есть улитки!

      Им за всю свою жизнь

      суждено увидеть метр земли максимум…

      Просто видеть!

      Просто смотреть, что происходит,

      когда совсем, совсем кончилась война.

      Нет, если бы мне разрешили одно только это —

      я бы и тогда сказал: стыдно быть несчастливым.

      И каждый раз, когда я несчастлив,

      я твержу себе это:

      стыдно быть несчастливым!

      1946

      «Маленькие мысли…»

      Маленькие мысли,

      оставьте меня!

      Да что это такое,

      сгиньте, брысь!

      Да я и не думаю об этом!

      Я думаю вон о той женщине,

      которая пошла через дорогу.

      Какое счастье, что такие

      существуют на свете…

      Что, опять?

      Да я с ума сошел!

      Да я и не думаю об этом!

      Я думаю о море весной,

      о грохочущем, светло-зеленом…

      Сгиньте, брысь!

      Старые фотографии

      В прошлое уходят города.

      Переулками струятся годы,

      словно зеленеющие воды

      тихо пропускают невода.

      Белые дворянские дома,

      желтые торговые лабазы,

      местные и царские указы,

      Шеллера-Михайлова тома.

      Тридцать гимназисток-выпускниц

      процветают на музейном фото.

      Браки, роды, длинные заботы,

      списки богаделен и больниц.

      В прошлое ушли ночные споры

      древней дооктябрьской поры.

      Одиноки серые заборы,

      хмуры крыши и грустны дворы.

      В Сан-Хосе

      У девушки на майке «хай».

      То есть «привет». А на спине —

      «бай», что по-нашему «прощай».

      Прошла, на миг став другом мне.

      A в супермаркете раскрыты

      «зонты для пенья под дождем».

      забыты вдруг заботы быта,

      и не страшит небесный гром.

      Самоучитель по улыбкам

      нам надобен, страна моя.

      Пособие, как в мире зыбком

      сразиться с грустью бытия.

      «Рассказ о том…»

      Рассказ о том,

      как мы с женой и сыном

      давным-давно

      приехали жить в Ленинград

      и поселились в поселке Дибуны.

      И знать не знали,

      что через две станции

      на пригородном поезде —

      море!

      А моря мы с женой и сыном

      не видели никогда в жизни.

      И никто вокруг не говорил,

      что море близко!

      Всем это было так известно,

      что и говорить-то было незачем.

      А мы хлопотливо жили,

      неполноправные, послевоенные,

      продлевая временную прописку,

      потому что постоянной были недостойны.

      А через десять минут на пригородном поезде

      было Море!

      Там не видно другого Берега!

      А на этом берегу – Лес!

      Сквозь который видится это Море!

      Как в книжках Жюля Верна,

      когда путники