Песни Петера Сьлядека (сборник). Генри Лайон Олди

Точно так же Сквожина молчала, когда пороли ее рубежные охранцы, допытываясь: где Ендрих Сухая Гроза прячется? Ты, мол, при корчме, всех знаешь, все видишь – говори! У корчмаря свой интерес иметься может, а тебе что?

      Пороли-пороли, да и отступились. Решили, что вообще немая.

      – Господин Ендрих, позвольте мне осмотреть вашу ногу. По-моему, у вас вывих.

      – Лекарь? – без приязни покосился на юношу Сухая Гроза.

      – Ну… в некотором роде.

      – Валяй.

      Люкерда стыдливо отвернулась, когда Ендрих при помощи юноши начал стаскивать подшитые кожей штаны. Сквожина же, нимало не смутясь, нахально глазела на волосатые, слегка кривые ноги атамана.

      – Так и есть, вывих! – радуясь своей правоте, звонко сообщил юноша. – А кости целы. Вам повезло…

      – Не мели языком. Можешь вправить – вправляй. Скоро майнцы в корчму пожалуют.

      – Я бы попросил вас, господин…

      – Джакомо Сегалт к вашим услугам, молодой человек.

      – Не могли бы вы его подержать? Да, спасибо. А я займусь ногой. Сейчас будет больно…

      – Потерплю. Вправишь, малыш, – озолочу.

      Узкие пальцы юноши, проявив внезапную цепкость, обхватили вывернутую ногу Ендриха.

      – Ну, с Богом!

      Далее юноша действовал на удивление быстро и уверенно. Последовал короткий сильный рывок. Ендрих выругался сквозь зубы, и старый Джакомо на этот раз не стал его попрекать.

      – Ну, вот и все. Теперь надо забинтовать.

      Атаман шевельнул вправленной ногой, поморщился.

      – Ты гляди! Видать, и вправду у лекаря в подмастерьях ходил. Поройся в дальних тюках: там ткани. Бери любую, режь на перевязку. Вот нож, держи.

      Из первого вспоротого тюка на свет явилась дорогая парча. Юноше и присоединившемуся к нему Джакомо (последний отчаянно чихал от поднятой пыли) пришлось вскрыть еще три тюка, прежде чем они добрались до запасов крепкого льняного полотна.

      – Сколько здесь у папы всего! А я и не знала… – Люкерда растерянно глядела на атамана. Тот не ответил, кряхтя от болезненной перевязки. И вдруг осекся, резко приложил палец к губам. Все в подвале затаили дыхание. Джакомо, вознамерившийся чихнуть в очередной раз, спешно зажал рот и нос ладонью, задушенно крякнул, содрогнувшись.

      Приглушенные шаги наверху, над головами. Смутно бубнят голоса. Скрипят, прогибаясь, доски.

      Прямо на запрокинутые лица сыплется мелкая труха.

      – Там, под потолком, – слышится свистящий шепот Ендриха. – Видишь затычку? Вытащи. Только тихо!

      Джакомо с заметным усилием выдернул комок ветоши, затыкавшей крысиную нору или отдушину.

      – …поскакали?

      – Да к лесу, к лесу, куда ж еще?

      – Не врешь?!

      – Зачем мне врать, господин рыцарь! Разбойники – они разбойники и есть. Чистое разорение. К лесу, чет-нечет, погнали, логово там у них, проклятых…

      – А народ где? Почему корчма пустует?!

      – Так боятся людишки! Вы, мол,