Долгое прощание. Рэймонд Чандлер

подставку в центре стола. К чему эти ненужные подробности? Бывают минуты, когда важен любой механический жест. Сверхчувствительные мгновения, когда привычные движения становятся волевым актом, и ощущаешь себя как переболевший полиомиелитом, который заново учится ходить, а все вокруг зыбко и шатко, и ничему нельзя доверять.

      Осадок опустился на дно, с шипением вышел воздух, поверхность забурлила и успокоилась. Я снял верхнюю колбу и поставил ее в раковину. Наполнил две чашки и плеснул Терри еще немного бурбона.

      – Тебе – черный.

      Себе я добавил два куска сахара, машинально открыл холодильник и достал пакет сливок.

      Наконец я уселся напротив Терри. Некоторое время он молчал и не двигался с места, но внезапно уронил голову на стол и начал всхлипывать.

      Я спокойно вытащил из его кармана пистолет. «Маузер» калибра 7,65. Ничего не скажешь, красавец. Понюхал дуло. Магазин полный, в патроннике пусто.

      Терри поднял голову, увидел чашку и отхлебнул несколько глотков. Он старательно избегал моего взгляда.

      – Я никого не убивал, – произнес он.

      – Во всяком случае, не в последнее время, иначе пистолет пришлось бы почистить. Из этого оружия не стреляли.

      – Я все расскажу.

      – Постой. – Обжигаясь, я проглотил содержимое чашки и снова наполнил ее. – Так-то лучше, но предупреждаю – выбирай слова. Если хочешь, чтобы я отвез тебя в Тихуану, ни в коем случае не рассказывай мне двух вещей. Первое. Ты слушаешь?

      Уставившись в стену, Терри еле заметно кивнул. Шрамы на мертвенно-бледной коже сегодня особенно бросались в глаза.

      – Итак, первое, – продолжил я не спеша. – Если ты замешан в чем-то серьезном, в том, что закон именует преступлением, – не говори мне. Второе. Если тебе известно о преступлении, совершенном кем-то еще, тоже не говори. Если, конечно, хочешь, чтобы я доставил тебя в Тихуану. Ясно?

      Терри поднял глаза. На безжизненном, лишенном красок лице появилось осмысленное выражение. Кофе делал свое дело. Я плеснул ему еще немного, не забыв про бурбон.

      – Я уже сказал, что серьезно влип.

      – Это я понял. Не хочу знать, во что именно. У меня лицензия, она меня кормит.

      – А у меня пистолет.

      Я усмехнулся и швырнул «маузер» на стол. Терри смотрел на него, но руки не протянул.

      – Собираешься держать меня на мушке до самого трапа? Мне приходилось иметь дело с оружием, поэтому предлагаю забыть о твоем несчастном «маузере». Хорош я буду, рассказывая в полиции, как подчинился под дулом пистолета! Конечно, если эта история дойдет до полиции, в чем я сомневаюсь.

      – Решай сам. Раньше полудня к ней никто не войдет. Прислуге не велено будить хозяйку. Только около двенадцати горничная постучится и обнаружит, что спальня пуста.

      Я молча прихлебывал кофе.

      – Тогда она пойдет в гостевой дом позади главного здания. Свой подъезд, отдельный гараж и прочее. Иногда Сильвия там ночует.

      – Похоже, задавать вопросы придется с осторожностью. А что, если она