Долгое прощание. Рэймонд Чандлер

губы тронула усталая усмешка. – Что скажете, если я завяжу с выпивкой? Что все так говорят?

      – На это уйдет года три.

      – Три? – Терри был потрясен.

      – Обычно не меньше трех, да и то не без срывов. Так что легкой жизни не ждите. Придется смириться с тем, что краски станут бледнее, звуки – тише, а все, кого вы знали, покажутся вам чужаками. А некоторые и вовсе разонравятся, впрочем, как и вы им.

      – К такому мне не привыкать. – Терри обернулся и посмотрел на часы. – Я оставил чемодан на автобусной станции. Стоит он долларов двести. Продам его, куплю взамен подешевле, а оставшихся денег хватит на дорогу до Лас-Вегаса. Там я найду работу.

      Я ничего не сказал, просто кивнул.

      – Думаете, поздновато я спохватился?

      – Не важно, что я думаю… Уверены, что найдете работу?

      – Уверен. Старый армейский приятель держит там клуб «Террапин». Его бизнес не назовешь чистым, но он отличный малый.

      – Я могу дать денег на автобус до Вегаса и даже сверху накину, но прежде хорошенько подумайте. Хотя бы позвоните ему.

      – Спасибо, но это лишнее. Рэнди Старр не подведет, никогда не подводил. А за чемодан можете выручить в ломбарде полсотни – точно знаю, бывало дело.

      – Да ладно, ссужу я вам сколько нужно. Не подумайте, что в моих привычках кидаться на помощь первому встречному, я просто хочу от вас избавиться. Есть у меня предчувствие на ваш счет.

      – Вот как? – Терри не поднимал глаз от стакана, к которому едва притронулся. – Мы видимся второй раз в жизни, и оба раза вы на удивление добры ко мне. Так что за предчувствие?

      – Боюсь, в следующий раз вы попадете в такую серьезную передрягу, что вытащить вас я уже не сумею. Сам не знаю, откуда взялись эти мысли.

      Терри дотронулся подушечками пальцев до шрамов на правой щеке:

      – Вас смущают мои шрамы? С ними я выгляжу несколько зловеще. Поверьте, шрамы получены в честном бою.

      – Что мне до ваших шрамов? Я – частный детектив, вы – проблема, по счастью, не моя. Назовите это нюхом. Или, если выразиться поизящнее, чутьем. Может быть, та девица у клуба тоже это почувствовала и бросила вас поэтому, а вовсе не потому, что вы напились?

      Терри улыбнулся:

      – Это моя бывшая жена, Сильвия Леннокс. Брак по расчету. Я женился на деньгах.

      Я скривился и встал:

      – Ладно, пожарю яичницу. Вам нужно поесть.

      – Постойте, Марлоу, вас удивляет, почему я сижу на мели, но не хочу просить Сильвию одолжить мне пару баксов? Вы когда-нибудь слышали о гордости?

      – Только не начинайте, Леннокс.

      – Отчего же. Моя гордость особенная – гордость человека, которому нечего терять. Простите, если я вас раздражаю.

      На кухне я приготовил яичницу-болтунью с беконом, поджарил хлеб и сварил кофе. Мы уселись за старомодный кухонный уголок.

      Я сказал Терри, что заскочу в контору, а на обратном пути заберу чемодан. Он дал мне квитанцию. На лице его начали проступать краски, а глаза уже не казались такими запавшими.

      Перед уходом я поставил на столик перед диваном бутылку виски.

      – Вот, тренировка